Макулатура - [15]

— Не поймавши, курицы не щиплют, Басс.

— Так что-то начинает проясняться, Билейн?

— Я уже носом чую. Я напал на след. Я знаю, кто он. Он француз. Ты же знаешь, каковы французы, верно?

— Нет. А что французы?

— Если ты не знаешь, Басс, я тебе не могу объяснить. У меня нет на это лишнего дня. Так ты хочешь или нет, чтобы я распутывал это чертово дело?

— Ты сказал, что близок к разгадке?

— Я их практически оседлал.

— Что?

— Так продолжать или нет, Басс? Считаю до пяти. Раз, два, три…

— Хорошо, хорошо, продолжай.

— Отлично, Джек. Тут только одна мелочь…

— Какая?

— Мне нужен аванс на месяц.

— На месяц? Я думал, ты уже у цели.

— Я должен устроить западню. Поставить ловушку. Все учесть. И когда он засветится…

— Хорошо, хорошо, высылаю чек!

Он бросил трубку. Ведет себя как влюбленный. Ну и лопух…

Затем я позвонил Гроверсу. Он дал мне рабочий телефон. После третьего гудка он взял трубку.

— Алло, — сказал он. — Похоронное бюро «Серебряная пристань»  слушает.

— Мать моя, — сказал я.

— Что? — спросил он.

— Гроверс, вы со жмурами возитесь?

— Что?

— Со жмурами. Со жмурами! Это Ник Билейн.

— Что вам угодно, мистер Билейн?

— Я разрабатываю вашу инопланетянку, мистер Гроверс.

— Да, я помню.

— Скажите мне, Хал, зачем вы этим занимаетесь?

— Что вы имеете в виду?

— Возитесь с мертвецами. Зачем? Зачем?

— Это моя профессия. Человек должен зарабатывать на жизнь.

— Но колупаться со жмурами? Жуткое дело. Прямо извращение. Вы кровь спускаете? Что вы делаете с ней, когда спустите?

— Этим занимается мой служащий, Билли Френч.

— Дайте его сюда, я хочу с ним поговорить.

— Он обедает.

— Вы хотите сказать, он ест?

— Да.

Я помолчал. Я вдохнул, выдохнул. Потом заговорил:

— Слушайте, Гроверс, вы хотите, чтобы я занимался вашим делом?

— Вы о Джинни Нитро?

— Ну конечно. У вас в бюро есть другие космические крошки?

— Нет.

— Ну так вы хотите свалить ее с плеч?

— Конечно. И думаете, вам удастся? Во время вашей встречи вы, кажется, как-то застряли.

— Гроверс, даже трактор застревает. Я эту шлюху оформлю так, что вы ее больше не увидите.

— Я не считаю ее шлюхой, мистер Билейн.

— Это просто такое выражение. Не хотел обидеть вашу цыпу.

— Думаете, вам удастся чего-нибудь тут достичь?

— Пока мы с вами разговариваем, Гроверс, я уже отрабатываю версию, я нашел к ней ниточку.

— Какую?

— Не могу вам все раскрыть. Но тот факт, что вы возитесь со жмурами, а она космическая пришелица… это наводит на мысли.

— Что вы хотите сказать, мистер Билейн?

— Не могу вам все раскрыть. Но я консультировался со специалистом по этим делам. У него есть книга об инопланетянах, но он затребовал дополнительные сведения о вас.

— Хорошо. Что вы хотели узнать?

— Не суетитесь. Прежде чем я продолжу работу по этому делу, мне понадобиться еще один чек. Двухнедельный аванс.

— Вы думаете, вам что-то удастся?

— Черт побери, я же вам сказал, дело уже на мази!

— Хорошо, мистер Билейн, я отправлю чек сегодня же. Две недели.

— Вы умный человек, мистер Гроверс.

— Да… Мистер Билейн, Билли Френч как раз вернулся с обеда. Хотите с ним поговорить?

— Нет, но спросите его, что он ел на обед.

— Одну минуту…

Я ждал. Наконец он снова взял трубку.

— Он сказал, ростбиф и картофельное пюре.

— Это отвратительно!

— Что?

— Мне надо уйти, мистер Гроверс.

— Я думал, вы хотели получить дополнительные сведения обо мне.

— Я пришлю вам вопросник.

Я положил трубку, закинул ноги на стол. Все было под контролем. У меня. Детектива Ника Билейна. Но оставалось еще решить загадку Красного Воробья. Оставались Селин и Леди Смерть. Леди Смерть — куда же без нее. И оставалась шлюха.

А как еще ее назвать?

20

Надо было подумать об этом. Надо было подумать обо всем. Каким-то образом это все увязывалось: космос, смерть, Воробей, жмуры, Селин, Синди, Басс. Но сложить это в единую картину я не мог. Пока что. В висках у меня застучало. Надо было уходить отсюда.

На стенах кабинета ответы не написаны. Ум заходил за разум, я воображал себя в постели с Леди Смертью, Синди и Джинни Нитро — со всеми одновременно. Это уже чересчур. Я надел котелок и вышел за дверь.

Я очутился на ипподроме. В Голливудском парке. Живых лошадей там не было. Бега проходили в Оук-Три. Их передавали по телевизору, а ставки принимали здесь как обычно.

Я поехал вверх на эскалаторе. Человек, стоявший сзади, наткнулся на мой брючный карман.

— Ах, извините, — сказал он. — Прошу прощения.

Бумажник я всегда ношу в левом грудном кармане. Учишься кое-чему, учишься. С годами.

Прошел мимо Скакового клуба, заглянул. Компания стариков. Денежных. Как им это удалось? И сколько тебе самому нужно? И что это все значит? Все мы умираем нищими, и большинство из нас живут в нищете. Это игра на истощение. Надеть утром туфли и то победа.

Я толкнул дверь и вошел во внутренний двор клуба. Там стоял почтальон и хлебал кофе. Я подошел к нему.

— Какой дурак тебя впустил? — спросил я его. Лицо у него было деформировано. Распухло.

— Билейн, — сказал он, — я тебя убью.

— Тебе не надо пить кофе, — сказал я. — Ночью спать не будешь.

— Я замочу тебя, Билейн, твои дни сочтены.

— На кого бы ты хотел поставить?

— На Трепаного.

— На, — я сунул ему два доллара, — пусть тебе повезет.