Максим Максимович Литвинов: революционер, дипломат, человек - [151]

Но я и без того вспоминаю и думаю о тебе постоянно. Чувствую иногда угрызения совести, что слишком рано отправил тебя и подвергаю неудобствам и неприятностям, но сроки трудно было точно предвидеть, а вообще это было правильно и неизбежно… У нас здесь ничего нового… на воздушные тревоги не обращаем никакого внимания».

В те месяцы Литвинов жил за городом. Начальник охраны выходил из себя. Теперь ему было приказано не только устеречь, но и уберечь Литвинова, а тот не обращает никакого внимания на воздушные налеты. Охрана отрывала возле дома щели, но Литвинов ни за что не хотел прятаться там.

Литвинов продолжал работать в Радиокомитете, по-прежнему много писал для иностранной прессы. Сталин явно приветствовал эту его деятельность, понимая, что авторитет Литвинова будет способствовать росту симпатий к Советскому Союзу, особенно в Соединенных Штатах Америки и Англии.

Однако эта деятельность Литвинова, не успев развернуться, оборвалась самым неожиданным образом. К Литвинову часто обращались иностранные корреспонденты с просьбой высказать его отношение к советско-германскому пакту. Он отнекивался, но после долгих раздумий все же решил изложить свою точку зрения. Хотя он лично, сказал Литвинов, к пакту не имеет никакого отношения, однако он тоже подписал бы его, но сделал бы это иначе.

Литвинов, гибкий политик, полностью стоявший на ленинских позициях во всех вопросах, отлично понимал, что компромисс бывает необходим, когда того требуют государственные интересы. Длительная и настойчивая борьба Советского Союза за создание системы коллективной безопасности в Европе неизменно наталкивалась на сопротивление правящих кругов Англии и Франции. Империалистические силы этих стран «делали все от них зависящее, чтобы методами тайных сговоров и сделок, методами всевозможных провокаций натравить гитлеровскую Германию на Советский Союз… В этих условиях выбор, стоявший перед Советским Союзом, был таков: либо принять в целях самообороны сделанное Германией предложение о заключении договора о ненападении и тем самым обеспечить Советскому Союзу продление мира на известный срок, который мог быть использован Советским государством в целях лучшей подготовки своих сил для отпора возможному нападению агрессора, либо отклонить предложение Германии насчет пакта о ненападении и тем самым позволить провокаторам войны из лагеря западных держав немедленно втравить Советский Союз в вооруженный конфликт с Германией в совершенно невыгодной для Советского Союза обстановке, при условии полной его изоляции. В этой обстановке Советское правительство оказалось вынужденным сделать свой выбор…»[44]

Однако Литвинов подчеркнул, что следовало продолжить переговоры с Англией и Францией. Текст выступления был направлен на визу Молотову, однако он запретил передачу. Литвинов был отстранен от работы в Радиокомитете под предлогом того, что дал интервью иностранным журналистам без согласования с руководством.

Снова потянулись тоскливые дни. Литвинов ни с кем не видится, большую часть времени проводит за городом, без устали расхаживая по лесным тропинкам.

Наступила первая осень войны. Немцы продвигались по всему фронту. На севере они вышли в район Мурманска, на юге захватили почти всю Украину и рвались к Кавказу, надеясь овладеть нефтяными районами и прорваться к Ближнему Востоку.

Особенно тяжелое положение сложилось под Москвой. Сосредоточив на московском направлении более семидесяти пехотных, танковых и моторизованных дивизий, Гитлер надеялся овладеть столицей еще до наступления зимних холодов. 2 октября после длительной подготовки немецкие армии, ведя наступление из района восточнее Смоленска, обтекая Калинин с севера, а Брянск с юго-востока, начали наносить бешеные удары по советским войскам Западного фронта.

Пала Вязьма, за ней Гжатск. Немцы подошли к «воротам» Москвы – Можайску и после ожесточенных боев овладели городом. «Крылья» германской армии, охватывая Москву, заняли Волоколамск и вышли к ближним рубежам столицы.

16 октября утром в Москве начали закрываться заводы и фабрики. Толпы людей потянулись на восток, запрудив Горьковское шоссе, без того забитое машинами, орудиями, повозками.

Однако сопротивление врагу росло с каждым днем, и темпы продвижения немецких дивизий непрерывно снижались. На помощь Москве, ее героическим защитникам уже шли сибирские и уральские дивизии, и стальная пружина, сжавшаяся на ближних подступах к столице, вскоре нанесет сокрушительный удар по гитлеровской армии. Бросая оружие, истекая кровью, устилая дороги трупами своих солдат и офицеров, немцы откатятся по всему фронту. Красная Армия похоронит бредовые планы Гитлера именно здесь, под Москвой, когда, казалось, он уже достиг своей Цели…

16 октября вечером начальник охраны предложил Литвинову немедленно выехать в Куйбышев. Он был очень растерян, торопил, говорил, что на сборы осталось только два-три часа, если поезд, который им определен, уйдет, то неизвестно, как они сумеют выбраться из Москвы.

Максим Максимович отнесся к сообщению безразлично, сказал, что собирать ему, в сущности, нечего, ибо то, что на нем есть, и составляет все его имущество.