Макс - [40]

— Я потеряла голову от нашей с Клыком новой близости (когда-то мы опять окажемся наедине друг с другом?), но одновременно чувствую себя виноватой.

— Я ужасно волнуюсь за маму.

— Мы снова все вместе, все шестеро. Моя стая и моя семья. И от этого в душе у меня полный покой.

Не многовато ли эмоций для Макс, которая ненавидит эмоции? Что вы на это скажете?

46

Оказалось, что Газзи ужалила медуза под названием «португальская галера», или, по-научному, как объяснил нам врач на базе, «сифонофора физалия». А еще он сказал, что Газу повезло. Яд ее сильнее яда кобры, и у ныряльщиков, попавших вдали от берега в сеть португалки, шансов выжить практически нет.

— Строго говоря, «галера» не является классической медузой, это плавучая колония сотен и тысяч полипов с разными функциями. Поэтому лечить от этого надо специальным образом, — терпеливо информирует нас доктор.

— Я предложил на Газа пописать, — говорит Игги, сильно разочарованный отказом от его услуг.

Но военный врач улыбается:

— Это раньше считали, что такое средство может помочь. Или еще уксусом обожженное место поливали. На самом деле самое главное — полностью удалить с поверхности кожи оставшиеся от контакта клетки медузы. Потому что они продолжают выделять в организм жертвы смертельные токсины. Сейчас мы этим и займемся. Промоем вашего приятеля хорошенько соленой водой.

В жизни каждого из нас немало дней, когда мы и выглядим, и чувствуем себя, точно нас через мясорубку пропустили. Со всеми нашими заварухами да приключениями хоть у одного из нас обязательно или фонарь под глазом здоровенный, или ребро сломано.

Но Газзи сегодня что-то уж слишком плох. Надев латексные перчатки, доктор удалил у него с лица и с рук остатки щупальцев, чуть не до костей вымочил его в соленой воде, густо намазал какой-то вонючей мазилкой и сделал ему добрую дюжину уколов, а Газ по-прежнему выглядит так, точно его из могилы вытащили.

Конечно, увидев его крылья, медкоманда здорово оторопела. Но оклемались быстро. Недаром эти доктора на военной базе работают — всякого здесь, поди, навидались. Даже Тоталу, которого Ангел в госпиталь из барака вызвала, особенно не удивились.

— Теперь ему надо день поспать, — улыбается военврач. — Этот яд, прямо скажем, душу из человека вынимает.

Я глянула на часы:

— Мы должны через шесть часов быть на подводной лодке.

— Ты в своем уме, девочка? Куда ему в таком виде? Поверь мне, он даже, когда в себя придет, пальцем пошевелить не сможет. Ни о какой подводной лодке и речи нет.

Хотите верьте, хотите нет, но я уже научилась не вступать в пустые пререкания, особенно по поводу решений и приказов, которые все равно выполнять не собираюсь. Наука эта мне трудно далась. Но я ее таки одолела.

Поэтому я с доктором спорить не стала. А начала собираться. Послала Клыка и Игги раздобыть на завтрак еды. Потребовала у Ангела отчета о том, как они оказались под водой, а не сладко посапывающими в постели под одеялами, и наконец устроилась поудобнее в кресле с Надж слушать ее рассказы про школьное житье-бытье.

— Там классно было. Мне все нравилось. Я за несколько дней столько всего узнала. В сто раз больше, чем за всю жизнь из телика.

— Это хорошо, — с трудом выдавила из себя я. И поскольку врать и притворяться мне учиться не надо, считайте, что прозвучало это вполне убедительно. — Тем более здорово, что ты решила вернуться в ряды крылатых.

По всему видно, Надж смутилась:

— Понимаешь, я ужасно без вас скучала. И за маму твою ужасно боялась. И потом, не могу же я вас бросить. А вдруг вам помощь моя понадобится?

Обнимаю ее и крепко-крепко прижимаю к себе.

Потом стая докладывает ей о наших достижениях в военно-морской подготовке, а я наклоняюсь проверить Газзи. Врач сказал, что он проспит целый день. По моим прикидкам это означает часа четыре. Значит, проснется где-то в четыре тридцать.

Нам вот-вот пора будет отправляться на пристань. Маму похитили, кажется, чуть ли не месяц назад. Кто знает, как она там теперь. Поэтому пропустить подводную лодку совершенно невозможно.

Решаюсь разбудить Газзи и ерошу его слипшиеся от соленой воды и от мази волосы:

— Газзи, ты как, подняться можешь?

Он сонно ворочает глазами, не понимая, где находится, но быстро приходит в себя:

— Ага. Мне, конечно, хреновасто, но ничего, сейчас очухаюсь.

— Спасибо тебе. Ты просто герой!

Мы улыбаемся друг другу. Он — еще пока слабо, а я по-настоящему, восхищенно.

— Значит так, команда! Быстро собираемся.

Все мы слегка ошалели от недосыпа. Сами понимаете, недосып — это мягко сказано. Хорошо, если мы часок вздремнули. Но ничего, пара чашек кофе — и мы быстро придем в себя.

— Эй, куда это вы собрались? — В дверях стоит врач, держа в руках историю болезни Газзи.

— Простите, но нам пора на подлодку. — Надеюсь, мой железный тон не обманывает его относительно нашей готовности свалить из госпиталя, невзирая на его предписания.

— Он отсюда никуда не пойдет. — Упорства врачу тоже, видно, не занимать. — Люди после встречи с португалкой неделями встать не могут.

— У нас все быстро заживает, — скромно вставляет Газзи.

— Мы надеялись понаблюдать за тобой и изучить ваш восстановительный процесс, — честно признается доктор.