Макото. Том первый - [13]
Его мысли вновь вернулись к докладу наёмника и тело мужчины вспыхнуло, обжигая окружающее пространство нестерпимым жаром. Рождался новый нулевой.
Глава 6
Придя в себя, я первым делом прислушался к организму. На удивление не было уже столь привычной для меня боли. Я чувствовал себя отлично отдохнувшим, вот только что-то сковывало мои движения. Активировав зону маны, увидел себя лежащего на больничной койке. Мои руки, ноги и грудь были покрыты чем-то наподобие гипса. Вот только это что-то было чёрного цвета и больше походило на пластмассу. На виски были налеплены какие-то датчики, а из шеи торчало несколько трубок, ведущих к стоящим рядом капельницам.
К собственной радости отметил, что сдерживающий свечение купол полностью восстановился после того, как я забрал от него часть энергии. У меня получилось создать самовосстанавливающийся защитный конструкт, да на такое способны лишь мастера псионики, не меньше. Получается, я всего за несколько минут смог перепрыгнуть сразу на три ступени мастерства? Да ну, бред. Такое просто нереально.
Кажется, что зона маны малость увеличилась, а это может означать лишь одно. Я подрос не только в мастерстве, но и в силе.
С этим разобрались, теперь нужно налаживать контакты с местным населением. А для этого нужно найти это самое население.
Почти сразу нашёл красную кнопку над изголовьем кровати. При желании, не будь я ограничен в движениях, с лёгкостью дотянулся бы до кнопки, даже не вставая. Пришлось импровизировать. Собрав как можно больше пси-энергии рядом с кнопкой, я постарался сжать её как можно сильнее, а после просто бросил получившийся комок в кнопку. Бедняга не выдержала столь грубого отношения и решила уйти в соседнюю палату, прихватив с собой кусок стены.
Толком нажать на кнопку у меня не вышло, но нужное внимание я привлёк.
Помимо, пожилого мужичка в белом халате в палату зашёл молодой. Сейчас на нём была надета простая синяя футболка без надписей и рисунков, чёрные джинсы и красные кеды. Только сейчас я смог его спокойно разглядеть. На вид ему было лет двадцать. Довольно высокий, спортивного телосложения. Лицо, типичного аристократа портила пара шрамов на правой щеке, которые не могла скрыть густая тёмная щетина. Чёрные, непослушные, давно не встречавшиеся с расчёской волосы торчали во все стороны. В зубах он держал тлеющую сигарету. Вижу его второй раз и постоянно он с сигаретой в зубах.
Молодой что-то спросил, обратившись ко мне. Я лишь замотал головой, типа не понимаю. После чего он махнул рукой и вышел, перед этим бросив пару фраз доктору.
Мой осмотр закончился довольно быстро. Пожилой доктор несколько раз что-то спрашивал у меня. Но не изменено получал отрицательный кивок головой. И похоже, смирился, с тем что я не собираюсь отвечать на его вопросы.
Как только ушёл доктор, вновь нарисовался молодой. На этот раз он пришёл не с пустыми руками, принеся воды и фруктов.
После чего взял мою руку, запаянную в пластик, приложил к своей груди и очень чётко произнёс.
– Гриша.
Услышав знакомое имя, я сперва даже не поверил и переспросил парня ещё несколько раз. Он только улыбнулся и коснулся на это раз моей груди.
– Василий.
Получается, в этом мире меня зовут Васей. Я усмехнулся. Именно так переводится моё настоящее имя, полученное в детском доме, с французского. Хотя бы в плане имён я точно не запутаюсь.
После того, как мы разобрались с именами, Гриша ещё с час проводил урок местного языка. На удивление я с лёгкостью усваивал новые для меня слова. Хватало буквально пары повторений и я легко мог произнести название того или иного предмета.
В госпитале я провалялся почти два месяца.
Меня знатно переломало после той аварии, подстроенной охотившимися на меня ублюдками. Тринадцать переломов и больше двух десятков трещин едва не стоили мне жизни. Как сказал Мустафа, именно так звали пожилого доктора, я выжил вопреки здравому смыслу. Все рёбра были либо сломаны, либо имели трещину. Первых две недели я провёл в медикаментозной коме. И лишь когда моё состояние стабилизировалось, мне дали возможность очнуться.
Гриша не отходил от меня ни на секунду. Он даже жил в соседней с моей палатой. Всё время, что я провалялся в госпитале, он учил меня местному языку. За эти месяцы я практически в совершенстве овладел северным диалектом, а именно так назвал свой, вернее, уже наш, родной язык Гриша. Ругаться я научился быстрее всего.
К слову, сам Гриша оказался тем ещё грубияном и любителем жёстких подколок. Он постоянно обзывал меня. Называя: кротом, слепым котёнком, мелким говнюком, задницей дохлого кузнечика – фантазия у него работала как надо. Самое обидное для меня обзывательство – слепошарый тюлень. Даже не знаю почему.
Из-за этого я на полном серьёзе собирался вдарить по его мозгам, оттянув побольше энергии с защитного кокона. Чтобы навсегда избавится от его подначек. Но в последний момент, что-то внутри остановило меня. Я понял, что не могу причинить этому увальню вреда. Похоже, предыдущий владелец этого тела считал Гришу своим старшим братом. И эти чувства передались мне. А меня вообще кто-нибудь спрашивал?
