Макиавелли - [3]
Но величие Флоренции определялось не только деньгами. Все дело в том, как эти деньги тратились. Тесные связи Медичи с Церковью открывали семье доступ к тайнам этой процветающей коммерческой организации (даже у кардиналов имелись банковские счета, предназначенные только для расходов на любовниц). Но, расставшись с иллюзиями относительно Церкви, Медичи сохранили твердую веру. И все же факт остается фактом: в Библии содержится прямой и недвусмысленный запрет на одну из главных функций банка – ростовщичество («…серебра твоего не отдавай ему в рост»[2], «…не налагай на него роста»[3], и т. д. и т. п.).
Старея, Козимо Медичи становился все набожнее. Желая искупить свои грехи (и, возможно, сократить время пребывания в чистилище), он стал жертвовать огромные суммы на украшение церквей, на строительство новых и на создание лучших произведений религиозного искусства. Медичи стали крупнейшими частными покровителями искусства, которых когда-либо знал мир. Живопись, архитектура, литература, образование – все это расцветало благодаря щедрости Медичи.
Новая гуманистическая уверенность в себе и щедрое покровительство сочетались с возрождением (и поощрением) интереса к Древней Греции и Древнему Риму. Наступила эпоха Возрождения. В период Средневековья остатки классической культуры оказались погребенными под наслоениями схоластики, а оригинальные тексты искажались веками христианской «интерпретацией». Однако теперь в Европу начали попадать другие тексты, сохранившиеся на Ближнем Востоке. Их ясность и мудрость стали настоящим откровением. Философия, изящные искусства, архитектура, математика, литература – все изменилось благодаря возрождению древнего знания. Изменился и сам взгляд на мир. Жизнь перестала быть испытанием, подготавливающим к переходу в другой мир, а стала ареной для демонстрации умений и талантов. Юный Макиавелли быстро усвоил это. У него появился шанс. Он будет видеть жизнь такой, как она есть, а не какой должна быть.
Тем временем Флоренция привлекала к себе самых одаренных людей Италии, которая в то время была наиболее развитой в культурном отношении страной Европы. В конце XV в. во Флоренции работали Микеланджело, Рафаэль и Боттичелли. В город приезжали такие великие умы, как Леонардо. Да и сама Флоренция славилась выдающимися людьми: среди друзей Макиавелли был Америго Веспуччи, один из первых исследователей Нового Света (названного его именем). Никколо также дружил с будущим великим итальянским историком Франческо Гвиччардини, с которым они вместе посещали лекции крупнейшего философа эпохи Возрождения, блестящего Пико делла Мирандола, еще одного протеже Лоренцо Великолепного. Пико бросал вызов лучшим умам Европы, вызывая их на публичные диспуты, в двадцать три года был обвинен в ереси самим папой, а умер в возрасте тридцати одного года. Им восхищался не только Макиавелли; Микеланджело называл его «человеком почти божественным». Речи и трактаты Пико на такие темы, как человеческое достоинство, – высшее достижение мысли эпохи Возрождения. В них удачно сочетались христианское богословие, лучшие элементы классической философии и любопытные фрагменты герметического учения (алхимия, магия и некоторые положения каббалы). С другой стороны, его рассуждения зачастую носили строго научный характер. Его критика астрологии (хотя и с точки зрения религии) оказала влияние на жившего в XVII в. астронома Иоганна Кеплера, изучавшего движение планет.
Для философии того времени была характерна пестрая смесь христианского богословия, классических представлений, зачатков научного подхода и средневековой магии. Возрождение воплощало переход от Средневековья к «веку разума» – эпохе Просвещения. Оно принадлежало обеим эпохам, и лучшие умы того времени были связующим звеном между прошлым и будущим. Так, например, мир Шекспира пропитан пьянящей смесью гуманистического индивидуализма и средневековых предрассудков. (Не случайно вплоть до XIX в. во Франции его считали варваром.) А новая наука химия выросла из алхимических методов.
Макиавелли было суждено стать своего рода исключением. Возможно, благодаря самообразованию ему удалось сохранить самостоятельность мышления. Его произведения в большинстве своем свободны (неслыханное дело для тех времен) от иллюзий и предрассудков, хотя его письма указывают, что он разделял, возможно с некоторой долей иронии, астрологические воззрения и распространенные во Флоренции суеверия.
Наивысшего расцвета флорентийское Возрождение достигло при Лоренцо Великолепном, который правил городом с 1478 г. до того года, когда Колумб открыл Америку. Лоренцо Великолепный был внуком Козимо Медичи, и его называли pater patriae[4]. Вне всякого сомнения, он заслужил этот почетный титул. Государственный деятель, покровитель искусств и поэт – достижения в любой из этих сфер позволяли ему занять достойное место в истории Италии. Граждане Флоренции ценили процветание и известность, которые он принес городу, а Лоренцо в свою очередь поддерживал атмосферу великолепия и веселья регулярными карнавалами, пышными процессиями и турнирами. Проницательный Гвиччардини называл Лоренцо «любезным тираном в конституционной республике».
