Макароны по-флотски - [4]

Пистон вышел на середину двора в сопровождении тощего долговязого капитана и приказал построить призывников на перекличку.

– Становис-с-с-с-с-сь! – с долгим подсвистом прокричал капитан.

Толпа немного присмирела, но на команду не среагировала.

– Бойцы! – зычно гаркнул Пистон. – Команда «становись» выполняется бегом!

В разномастной толпе началось броуновское движение, из неё поодиночке и кучками отделялись призывники и постепенно сбивались в нечто похожее на строй. «Капитан, доложите о наличии призывников», – распорядился военком. После переклички выяснилось, что отсутствует один призывник по фамилии Бакурадзе. Родители начали поиски.

Пистон двинулся вдоль неровного шевелящегося строя, придирчиво осматривая наш внешний вид. Выражение на его лице сложилось такое, как если бы он только что откусил кусок недозрелого лимона. Он остановился напротив белобрысого парня в солнцезащитных очках-капельках, одетого в модные голубые джинсы с красной надписью «USA», красиво вышитой на накладном кармане. Фуражка-аэродром подпрыгнула на красной пистоновой лысине.

– Товарищ призывник! – Пистон гневно вытаращил глаза на иностранную надпись. – Что у вас с формой одежды!?

Паренёк с недоумением поглядел на свои джинсы: не испачкался ли где по неосторожности:

– А что?

– «Что?!!» Он говорит мне: «А что?»!.. Вы почему явились на призыв в масштабе Советских Вооруженных Сил в штанах наиболее предполагаемого противника!?

– Джинсы как джинсы… – новобранец продолжал растерянно осматривать себя то спереди, то сзади, крутя стриженной головой.

– Товарищ призывник, я вижу, что через эти штаны мировой империализм уже проник к вам в голову!

Наконец до паренька дошло, в чём дело, и он с готовностью пояснил:

– ЮСА – это просто название страны. По-английски.

– По стойке «смирно» стоять не умеет, а разговаривает! – обратился Пистон к притихшему строю. – Товарищ призывник, если вы хотите что-то умное сказать, то лучше молчите. Причина неуставных отношений в армии и начинается с ношения таких вот штанов неустановленного образца.

С выражением полного морального превосходства на лице, военком, продолжил движение вдоль строя, переходя к следующей жертве.

– А у вас, товарищ призывник, – обратился он к смуглому кудрявому парню в широких тренировочных шароварах, – что у вас из карманов топорщится?

– Естественная неровность одежды, товарищ дважды майор!

Пистон на какое-то время задумался, но ненадолго: – Ещё один клоун нашелся. Я вам, товарищ призывник, не дважды майор, а одиножды подполковник Советской армии! Для тех, кто не разбирается в звездных отличиях, поясняю: это над майором и под полковником. Ясно?

Кучерявый кивнул головой, понятливо улыбаясь.

– Разболтались в гражданских условиях. Ну, ничего. Другие офицеры нашей армии, – Пистон сделал неопределённый жест рукой в сторону «покупателей», – не такие добрые папы Карло, как я!.. Стешут вам все естественные и неестественные неровности по самое «не балуй»!

И тут перед строем вытолкнули худенького и испуганного недостающего Бакурадзе.

– Как фамилия? – грозно вопросил Пистон.

– Бакурадзе…

– Почему отсутствуете, товарищ призывник?

– Я в туалет ходил.

– В туалет! Вы бы еще в театр сходили!.. Ничего, в армии вас быстро отучат оправляться в неуставные моменты времени… Встаньте в строй!

Бакурадзе, потупившись, протиснулся в самую глубь строя, подальше от начальственных глаз.

Военком прекратил осмотр, вышел на середину двора, многозначительно вскинул голову и, дождавшись полной тишины, торжественно провозгласил:

– Служба Родине, товарищи, – священный долг каждого советского юноши! Идеальные солдаты нам не нужны. Наше дело их воспитать. Из вас, мальчиков-призывников, мы сделаем мужчин-защитников Родины!..

Говорил Пистон долго и эмоционально, а закончил свою речь приподнято-призывно: «По машинам, товарищи!»

Поехали! – пронеслось у меня в голове. Я обнялся с родителями и не мешкая полез в крытый грузовик. Я тогда ещё не отдавал себе отчета в том, что увижу их только через три долгих года. Мы не знали, ни куда нас везут, в Сибирь или в Афганистан, ни в какой род войск нас действительно приписали: то ли в десантники, то ли во флот, то ли в стройбат. Наши провожатые молчали, строго храня только им понятную военную тайну. Наконец я не выдержал и спросил главного из них:

– Товарищ, капитан-лейтенант, а куда нас везут? В чем военная тайна-то?

– Военная тайна не в том, куда вас везут, товарищ призывник, а в том, что везут именно вас, – загадочно ответил офицер и замолчал.

Я понял: спрашивать бесполезно. Почему нам ничего этого не говорили, мы не знали, но как-то слепо верили в глубокий смысл всего происходящего. Это теперь я понимаю, что вся военная логика и весь глубокий смысл заключаются в одном единственном ёмком слове начинающемся на «долбо» и кончающимся на «изм», а тогда… тогда я свято верил: раз не говорят, значит так надо.

Впрочем, если честно, то тогда мы по этому поводу особо не напрягались. Мы весело перешучивались и глушили зашхеренные по разным местам горячительные напитки. Хоть на предмет спиртного нас и обыскивали в Военкомате, но куда им до нашей молодой здоровой смекалки. Мой сосед, слева, засунул резиновый шарик во флягу, заполнил его водкой, завязал и протолкнул внутрь, а сверху залил клюквенным соком. Хочешь – проверяй, даже попробуй, сок как сок, а проколи шарик иголкой – вот тебе и вечный кайф! Некоторые из будущих защитников Родины уже с трудом держали свои туловища в вертикальном положении.