Махабхарата. Книга I. Адипарва - [142]

Так гласит глава сто семидесятая в Адипарве великой Махабхараты.

Глава 171

Аурва сказал:

Тот обет, отцы, который я дал тогда в гневе ради уничтожения всего мира, пусть не будет для меня напрасным. Ведь когда гнев и обет у меня тщетны, я не в состоянии буду жить, ибо гнев, если не дать ему исхода, сожжет меня, как огонь сжигает сухое полено. Тот человек, который по какой-либо причине должен смирить свой гнев, не способен надлежащим образом охранять три ценности (закон, пользу и любовь). Гнев, если он будет проявлен в надлежащем месте царями, желающими достигнуть неба, обуздывает недостойных и охраняет достойных. Пребывая еще в бедре (своей матери) в виде зародыша, я слышал вопль матерей бхригуидов во время истребления их кшатриями. Когда людьми вместе с бессмертными было допущено истребление потомков Бхригу, вплоть до зародышей, от рук низменных кшатриев, меня тогда обуял гнев. Наши беременные матери, а также отцы от страха не могли найти себе покровителя во всех мирах. И когда женам потомков Бхригу никто не помог, моя святая мать сохранила меня в одном своем бедре. Ведь если есть хоть один противящийся злу, то тогда во всех мирах не может родиться творящий зло. А когда злодей нигде не встречает карателя, тогда много их стоит на свете в злых делах. Кто, обладая силой, не пресекает зла, хотя и знает о нем, тот, обладающий властью, становится причастным к тому проступку. Раз цари и владыки, способные (спасти) моих отцов, не смогли спасти их, помышляя о приятной жизни, то я, прогневавшись на них и сделавшись теперь владыкою миров, не в состоянии повиноваться вашим словам. Если я, став властителем, стану пренебрегать этим (своим положением), у людей вновь возникнет великая опасность перед насилием. Сей огонь, порожденный моим гневом, жаждет поглотить миры и если его сдержать, то он сожжет меня самого своею силою. Я знаю, что вы хотите блага для всех миров. Поэтому, о владыки, определите, что может явиться благом для миров и для меня.

Предки сказали:

Огонь, порожденный твоим гневом и жаждущий поглотить миры, испусти в воду, ибо миры зиждутся на воде, весь мир создан из воды; поэтому испусти в воду этот огонь твоего гнева, о лучший из дваждырожденных! О брахман, пусть этот огонь, происходящий от твоего гнева, пребывает, если желаешь, в великом океане, поглощая его воды, ибо считают, что миры созданы из воды. Итак, о безупречный, этот обет твои будет истинным, и миры, вместе с бессмертными, не пойдут к гибели.

Васиштха сказал:

Тогда, мой милый, Аурва испустил тот огонь, порожденный гневом, в обиталище Варуны, и поглотил он воду в великом океане, обратившись в голову огромного коня, о чем знают знатоки вед. Изрыгая из пасти тот огонь, она поглощает воду в великом океане. Поэтому ты не должен разрушать миры, о Парашара, знаток высочайших законов; да будет тебе благо, о лучший из обладающих знанием!

Так гласит глава сто семьдесят первая в Адипарве великой Махабхараты.

Глава 172

Гандхарва сказал:

И когда так было сказано благородным Васиштхой, брахман-мудрец Парашара удержал свой гнев от разрушения всего мира. И этот риши, сын Шакти, одаренный великою силой и лучший из знающих веды, совершил тогда жертвоприношение ракшаса. И сжег великий отшельник, когда совершалось жертвоприношение, — ракшасов, старых и молодых, помня об убийстве (своего отца) Шакти. И не удержал его Васиштха от истребления ракшасов, ибо решил про себя: «Я не должен нарушить его второй обет». Великий отшельник (Парашара) во время этого жертвоприношения сидел перед тремя пылающими огнями, и сам был подобен четвертому огню. И в то время как совершалось, как надлежит, то безупречное жертвоприношение, от него осветился небосклон, словно он был озарен солнцем, когда рассеялись облака. А Васиштха и все другие отшельники сочли его по блеску за второе солнце, сиявшее в небе. Тогда благородный мудрец Атри, желая закончить то жертвоприношение, тяжелодостижимое для других, явился туда. Также и Пуластья, Пулаха и Крату[791] пришли на великое жертвоприношение, о разитель врагов, желая жизни ракшасам. И Пуластья по случаю истребления ракшасов, о бык из рода Бхараты, молвил такое слово, о Партха, Парашаре, укротителю врагов:

«Надеюсь, мой сын, что нет у тебя препятствий (в этом деле), а сам ты радуешься ли, о сын, истреблению всех ракшасов, неповинных и неведающих (о смерти твоего отца)? Это поголовное истребление тварей, о лучший из всех, кто совершает жертвоприношение сомы, (представляется) для меня величайшим беззаконием. Превосходнейший (из всех), о Парашара, ты совершаешь это, царь же Калмашапада желает вознестись на небо. А сыновья великого отшельника Васиштхи, младшие братья Шакти, все они, исполненные радости, ликуют вместе с богами. Все это ведь известно Васиштхе, великий отшельник! А ты, мой сын, при этом жертвоприношении сделался лишь средством истребления благочестивых ракшасов, о потомок сына Васиштхи! Прекрати же жертвоприношение, и да будет тебе благо! Пусть же оно будет закончено тобою!».

После того как было сказано так Пуластьей и мудрым Васиштхой, Парашара, сын Шакти, прекратил тогда жертвоприношение. И отшельник выпустил тогда огонь, сосредоточенный для жертвоприношения всех ракшасов, в великий лес на северном склоне Химавана. И тот огонь виден там даже теперь! Он пожирает ракшасов, деревья и камни в каждую четверть лунного месяца.