Магония - [86]

Я бы на их месте себя не нанял. Мне слишком много известно. Разумнее всего было бы меня убрать.

Я поворачиваю голову к Азе и некоторое время слушаю ее дыхание. Мы направляемся домой, но кто знает, надолго ли мы там задержимся?

В этой оболочке Аза кажется совсем другим человеком, но это не так. Она всегда остается собой. К примеру, когда мы сели в самолет, она взглянула на меня и спросила:

– На что ты смотришь?

– На тебя, – сказал я.

– Тогда любуйся, пока можешь. Наверняка эта оболочка скоро придет в негодность. То еще зрелище будет. Посмотрим, захочешь ли ты держать меня за руку, когда я буду похожа на разлагающийся труп.

Конечно, на труп она похожа не будет. Ее кожа станет более бледной и голубой, дыхание – более затрудненным, а потом повторится то, что случилось за несколько дней до ее шестнадцатилетия. И конечно, я захочу держать ее за руку. Но все-таки мы надеемся, что эта модель окажется лучше предыдущей.

Теперь Аза – темнокожая девушка с черными косичками. Фигура у нее осталась прежней, потому что оболочки автоматически сжимаются до нужных размеров. Да, на первый взгляд они очень разные, но в этой девушке нетрудно разглядеть Азу, если заранее знаешь, что это она.

У нее тот же широкий рот, те же удивительные, необычные глаза, тот же голос, та же манера общения.

Дай ей бумагу и ножницы – и она за три минуты вырежет Эмпайр-стейт-билдинг. Спроси ее мнение по любому вопросу – и она не преминет его высказать, как бы сильно оно ни отличалось от точки зрения всех остальных. Она никогда не боялась сказать мне, что думает. Она всегда была прямолинейной, такой она и осталась.

– Долго я спала?

– Весь полет, – говорю я.

– Я еще не умерла?

– Разумеется, нет.

– Просто мне не верится, что мы летим домой. Все это похоже на сон.

– У нас все получится. – Я сам не верю в собственные слова. С первых лет нашего общения я приучил себя говорить с такой уверенностью в голосе, будто наперед знаю, что все будет хорошо. По большей части я притворялся. Вот и сейчас я ни в чем не уверен. Я чувствую себя сломленным и разбитым, мне жутко страшно, и меня не покидают опасения, что Азу застрелят сотрудники службы безопасности, как только мы войдем в аэропорт.

Когда мы идем по коридору, соединяющему самолет с терминалом, Аза останавливается и принимается страстно меня целовать. Уверен, мы вогнали в краску всех проходящих мимо пассажиров. Я и сам стою красный как рак. Но это не мешает мне подхватить ее на руки и перенести через порог, отделяющий нас от дома. Прощай, воздушное царство!

Все присутствующие растроганно смеются. Мы вызываем у них умиление. Может быть, их даже немного тошнит.

Как это ни удивительно, для них мы обычные влюбленные подростки. И на какое-то время мы сами забываем о своих трудностях.

Глава 30 {АЗА}

Я ожидаю увидеть на месте своего дома дыру. Я приеду – а родных нигде нет. А может быть, дом будет окружен полицейскими машинами. А может, там меня будут поджидать Дыхание или кто-нибудь еще. Меня схватят и бросят в тюрьму. Или в корабельный карцер. Родной район кажется мне странным и непривычным. Не видно неба на мили вокруг, земля не качается, нет ни снега, ни льда.

Я сворачиваю на свою улицу с ощущением, что близится час расплаты. Маганветар знает, где я живу. Заль догадается, куда я пойду. На меня, скорее всего, уже открыли охоту.

Но почему тогда Дыхание дал мне уйти? Наверное, он выполнял чей-то приказ. Если так, то чей? Может быть, у нас все-таки есть хоть немного времени, чтобы побыть вместе? Может быть, магонские власти хотят, чтобы я оставалась внизу? Не знаю… Трудно понять, что они задумали.

Я не обычная магонка. Само мое существование противозаконно. Я из другого мира, всюду чужая. Моя мать убийца и преступница. Должно быть, она уже сидит в магонской тюрьме. Возможно, я тоже убийца и преступница. А что же стало с моим отцом, если он у меня вообще есть? Никто мне про него не рассказывал. Почему я сама ничего не спрашивала?

На улице тихо, но тишина эта не возбуждает подозрений. Сидящие в ветвях деревьев птицы не взывают ко мне, в их песнях нет слов.

Небо ясное, светит солнце – можно даже предположить, что небесные жители не знают, где я. Я почти готова забыть, что Магония существует, но это было бы безумием.

Погода безветренная, холодная, хотя на Шпицбергене было куда холодней.

А вот и мой дом. Меня встречает все та же дверь, выкрашенная желтой краской, все та же голубая машина под окнами со знакомой вмятиной на дверце.

Как только я вижу эту вмятину, на глазах выступают слезы. На секунду я представляю, что никуда не пропадала. Вот я возвращаюсь из школы; Джейсон, как всегда, подвозит меня до дома; слегка покашливая, я выхожу из машины. Все как обычно. Только сейчас мы с Джейсоном держимся за руки, а в старой жизни этого бы не случилось. В старой жизни мы не были вместе.

Воротник его рубашки порван, а к щеке пристала грязь. Невероятно: мы столько всего пережили, а он отделался испачканной щекой! Мне хочется рассмеяться.

Мир уцелел, и мы стоим перед моим домом.

Я бросаю взгляд на Джейсона. Мы держимся за руки, и я ощущаю, как бьется пульс в кончиках его пальцев.