Магония - [61]

Она быстро прижимает губы к моему рту – явно не покойница и не привидение, проносится у меня в мыслях – и, прежде чем я успеваю опомниться, отстраняется.

Возможно, я сейчас повалюсь на пол или убегу куда-нибудь подальше отсюда.

В мыслях сменяют друг друга различные неправдоподобные объяснения: теория вероятностей, путешествие во времени, двойник, тайная сестра-близнец, фильмы Хичкока, «Головокружение».

Остановимся на головокружении. В голову лезет пи, но я прогоняю его, мне хочется выпасть из действительности, но я беру себя в руки. Я не позволяю себе расклеиться.

Я быстро сравниваю образ Азы у себя в голове с той девушкой, которая стоит передо мной.

Она выглядит здоровой, даже чересчур. Сквозь кожу больше не просвечивают вены. Я всю жизнь наблюдал, как по ее телу течет кровь, а теперь не могу. Губы у нее уже не синие. Более того, она их накрасила. Ее щеки непривычно румяные, на ней новая одежда, а еще она, похоже, впервые в жизни расчесала волосы.

В последний раз, когда я видел Азу, ее загадочные, глубокие, как океан, глаза были закрыты. Я сам их закрыл. А теперь она…

Аза с досадой разводит руками.

– Ты что, СОВСЕМ не рад меня видеть? – говорит она немного язвительным, немного обиженным тоном. У нее голос Азы, но дышит она легко. Все это просто в голове не укладывается.

– Я думала, ты обрадуешься. Мог бы хоть обнять меня. Я же тебя поцеловала.

Удивительно: как от стука моего сердца еще не задрожали оконные стекла? Я слегка приподнимаю ее и крепко-крепко обнимаю. Она не задыхается и даже не кашляет. Она в моих объятиях. Она в моих…

В последний раз, когда я видел ее, она была мертва. Я заглядываю ей в лицо.

– Ты мне снишься?

– Нет, – говорит она. – Это не сон.

– Я сошел с ума?

– Может быть, – отвечает она. – Скажи мне, чем ты занимался последние четыре недели, и я скажу тебе, сошел ты с ума или нет.

– Все это происходит на самом деле?

– Я на самом деле здесь.

– Здесь была Аза Рэ, – говорю я. Она загадочно на меня смотрит.

– Аза Рэй – это я. – Она улыбается.

Как обычно, ее улыбка сражает меня наповал. Такой улыбки ни у кого больше нет. Только очень уж непривычно видеть у нее на губах розовый блеск.

Высвободившись из моих объятий, она проскальзывает в дом. Некоторое время я стою один на крыльце и смотрю на улицу, гадая, не очутился ли я в раю, а затем иду вслед за ней в гостиную.

– А где твои родители? – спрашивает она.

– Они поехали в продуктовый магазин, – отвечаю я, почему-то переходя на официальный тон. Я хочу рассказать ей про все, что со мной произошло. Я хочу услышать про все, что произошло с ней.

Она обходит комнату по периметру, внимательно разглядывая каждый предмет, а затем идет в кухню, где открывает все подряд шкафчики и заглядывает в холодильник. Раньше она просто брала то, что ей было нужно.

– Ты проголодалась?

– Нет, – говорит она. – Я уже поела.

Она усаживается на краешек стула. (Вот еще одно доказательство того, что она не привидение: под ее весом сиденье немного продавливается.)

– Это сон? – спрашиваю я снова.

– Нет, это не сон, – говорит она. – Я хочу тебе кое-что рассказать. Ты умеешь хранить секреты, Джейсон Кервин? Мне нужна твоя помощь.

Почему она упорно продолжает называть меня по имени и фамилии?

Что с ней такое случилось? Возможно, если бы я пережил все, что пережила она, я бы тоже вел себя странно? Определенно.

Я беру ее за руку. Кожа у нее теплая – хотя раньше она вечно мерзла – а ладони в мозолях, как будто она занималась физическим трудом. Может быть, чтобы восстать из мертвых, требуется выполнить какую-то тяжелую работу?

Теперь я зациклился на деталях. Со мной такое бывает, когда я оказываюсь в стрессовой ситуации: весь мир сдувается, как воздушный шар, а по-настоящему важные вещи размываются. Я делаю глубокий вдох, потом выдох.

Надо полагать, я в состоянии шока.

– Где ты была, Аза? – спрашиваю я ровным голосом, как будто она и не умирала вовсе, как будто в последние недели я не пребывал на грани нервного срыва.

Она обводит глазами комнату, наклоняя голову то на один бок, то на другой. Судя по языку ее тела, она чего-то боится, но лицо ее выражает вовсе не страх. И внезапно меня осеняет: она что-то разыскивает. Так ведут себя птицы во время охоты на насекомых. Она выглядывает в окно и улыбается, и на секунду мне самому становится страшно.

Джейсон Кервин, ты чокнутый.

Я сжимаю ее руку. Не хватало еще начать пересчитывать веснушки у нее на лице.

Я не боюсь Азу.

Я всегда боялся только одного: потерять ее. Она бросает на меня взгляд, и я снова ощущаю мощный прилив адреналина. Мне хочется броситься наутек. Почему? Что, черт возьми, со мной происходит?

– Где ты была? – допытываюсь я.

– Что ты знаешь? – спрашивает она. – Я все тебе расскажу, только сначала скажи мне, что ты знаешь.

И только я открываю рот, что-то снова останавливает меня: что-то в движении ее головы, которая то склоняется набок, то быстро поворачивается из стороны в сторону.

Я уже ничего не знаю.

Она пододвигается ближе и, прильнув ко мне, кладет руку мне на колено. Это так нетипично для Азы, что я прихожу в полное замешательство. Не в силах пошевелиться, я сижу и смотрю на свою коленку.