Магнус Миллион и Спальня кошмаров - [63]

– Смываемся!

Магнусу не пришлось повторять дважды. В долю секунды их маленький отряд разлетелся в стороны, как стайка воробьёв.

Пейзаж вокруг завода действительно можно было принять за один из мрачных уголков Нижнего города. Остальные хорошо ориентировались здесь, и Магнусу пришлось бежать за ними, чтобы не запутаться в лабиринте коридоров и дворов-тупиков.

Как они оказались в глубине погреба, Магнус понятия не имел. Вокруг стояла полная темнота, если не считать щели от неплотно прилегающей к полу дверцы погреба у них над головами.

– Думаешь, мы оторвались?

Они сидели молча, навострив уши, так тесно прижатые друг к другу, что Магнусу казалось, они срослись в единый организм, в котором все дыхания объединились в одно и сердца стали биться как одно большое сердце.

– Слышите?

Тыгыдык.

Топот копыт доносился из щели над ними и здесь, в темноте, казался ещё более ужасным. Значит, всадник по-прежнему преследует их.

Ребят охватила паника.

– Нужно держаться вместе, – приказал Магнус вполголоса, на всякий случай сжав в темноте кулак. – Слышите? Это наш единственный шанс.

– Мы пропали, – проскулил чей-то тоненький голосок.

Швоб? Второклашка?

– Нет! Вам бояться нечего. Он ищет меня.

Подковы стучали всё ближе. Теперь уже отчётливо было слышно назойливое бряцание рапиры о стремя.

– Тогда почему мы все должны тут сидеть? – спросил кто-то.

– Мы будем держаться вместе. Я сказал, что верну вас обратно, и выполню своё обещание.

Понять бы только, как это сделать. Они плотно влипли в мир снов, и вот через щель в крышке уже виднелись облепленные снегом копыта.

Затем там же показались влажные лошадиные ноздри. Лошадь будто пыталась унюхать, что там в погребе, и до них доносилось её горячее дыхание.

– Фу! – простонал кто-то. – Какая га…

Магнус заткнул ему рот. Возможно, всадник их ещё не заметил. Слышно было, как он цокает языком, подбадривая коня.

В ту секунду, когда он, казалось, уже начал удаляться, в погребе что-то загудело.

Бу-у-у…. бу-у-у… бу-у-у… – упрямо, настойчиво и, конечно, слишком тихо для того, чтобы звук уловило снаружи человеческое ухо, но лошадь остановилась и сделала несколько шагов назад.

– Какой идиот…?

Гудение шло откуда-то из середины образованной ими единой массы и отдавалось в костях у каждого.

Бу-у-у… бу-у-у… бу-у-у…

Ну вот, подумал Магнус, чувствуя, что сейчас взорвётся от злости: теперь их обнаружат из-за какого-то болвана, который…

И в эту секунду с ужасом осознал, что предательский звук раздаётся из его собственного кармана.

28. Алло? Алло?

Мимси Покет не теряла времени даром.

Как вы наверняка догадались, её покорность была хитрой уловкой, с помощью которой Мимси надеялась заставить всех про себя забыть. Пока Магнуса пристёгивали к креслу, Мимси оценивала ситуацию: дверь – на замке, на окнах – решётки. Она видела, как Магнус дрыгал ногами, когда ему надевали на лицо отвратительную резиновую маску, но ничем не могла помочь.

От Большого Вацлава ждать помощи тем более не стоило: его предали те, ради кого он предал сам, и для его цыплячьего мозга это было слишком. Совершенно ошалев, он смотрел, как Мимси быстро вскочила на ноги и угрожающе приложила палец к губам, велев ему молчать.

Дверь была оснащена вентиляционным окошком из матового стекла. Узенькое окно располагалось так высоко, что никому и в голову не пришло бы пытаться выбраться через него. В то самое мгновение, когда Магнус провалился в мир потерянных детей, Мимси перешла к решительным действиям: вскочила на плечи Большого Вацлава, открыла форточку и с быстротой ртути нырнула головой в окошко.

Мастерски перекувырнувшись в воздухе, она бесшумно приземлилась в коридоре.

В лаборатории повисла восхищённая тишина: эксперимент удался. После первого вдоха газа «Изумруд» по телу Магнуса будто пробежал электрический заряд. Его кожа, ставшая вдруг полупрозрачной, замерцала зелёным светом. И через секунду он исчез.

Исчез в один миг, словно по щелчку пальцев.

Первым опомнился от изумления Могильщик.

– Мои поздравления, госпожа Оппенгейм, – сказал он. – Опыт проведён мастерски!

– Девчонка, – вдруг спохватилась госпожа Оппенгейм, и в её холодном взгляде мелькнула паника. – Она сбежала.

– Поймать! – рявкнул директор, повернувшись к ассистентам.

Он не учёл Большого Вацлава, который постепенно начинал прозревать.

Первый надзиратель (Кнёдль?), метнувшийся к двери, быстро об этом пожалел: Вацлав боднул его головой так, что несчастный покатился по полу. Второму (Брецелю?) повезло не больше: Вацлав схватил табурет и треснул бедолагу по голове, расколотив в мелкие осколки шлем от скафандра.

– Остановите его! – закричала Алисия Оппенгейм. – Я приказываю!

Через секунду комната содрогнулась от выстрела: директор извлёк из кармана оружие и пальнул в воздух.

– Сдавайтесь, Вацлав! – пригрозил он, красный от гнева и страха. – Иначе…

Плохой ученик остаётся плохим учеником – даже в самые тяжёлые моменты. Большой Вацлав задумался на долю секунды – и совершил преступление, которого хватило бы на все страницы чёрного директорского блокнота.

– Я не могу позволить, чтобы они меня схватили, – сказал он, отступая. – Вы должны понять, господин директор…