Магнус Миллион и Спальня кошмаров - [60]

Но из Мимси невозможно было вытянуть ни слова: она не реагировала на происходящее и сидела без движения, словно до смерти перепуганный зверёк, оказавшийся в ярком свете фар автомобиля.

– Ну, ничего. Мы с тобой поболтаем попозже. Обещаю. – Затем она указала на Магнуса: – А этот? Как зовут?

Магнус дёрнулся, крепко привязанный к креслу.

– Магнус Миллион, госпожа, – нелепо представился он сдавленным голосом, словно надеялся добиться её расположения и защиты. – Магнус Миллион, учащийся лицея…

Алисия Оппенгейм сухо прервала:

– Начнём. Мы уже и так потеряли слишком много времени.

– Подождите! – воскликнул Магнус. – Я требую, чтобы моего отца поставили в известность! Нет, лучше сразу лично великого герцога! Вы не имеете права!

Но надзиратели, бесчувственные к его воплям, подкатили к креслу металлический штатив, к которому была подвешена склянка с ядовито-зелёной жидкостью внутри.

– Не беспокойтесь, вдыхание газа «Изумруд» совершенно безболезненно, – заверила Алисия Оппенгейм, присоединяя трубку, идущую от склянки, к резиновой маске. – По крайней мере, так мы полагаем. Такой дозы ещё никто не получал. Но можете не волноваться: вы попали в самые надёжные руки, я ассистировала отцу во всех его опытах. По правде говоря, с тех пор, как старик не вполне в ладах с головой, я сама управляю лабораторией и редактирую статьи, которые выходят под его именем… Когда вы проснётесь, вы ничего не будете помнить.

– Помогите! – хрипло заорал Магнус, брыкаясь изо всех сил. – Мимси! Вацлав! На помо…

Это был последний слог, который ему удалось произнести.

Один из надзирателей прижал к его лицу резиновую маску и закрепил её на затылке тугим ремнём.

Ощущение было ужасное, будто на лицо налепили вантуз. Маска была оснащена регулятором давления, который топорщился винтами: подкручивая их, можно было изменять объём подачи газа. Но как ни старался Магнус дышать полной грудью, в лёгкие не проникало ничего, кроме тоненькой струйки отравленного воздуха, зажатого в трубке.

– Когда окажетесь в мире снов, – продолжала женщина, которую ничуть не смущали судороги Магнуса, – не вздумайте там задерживаться надолго, ни в коем случае. Ваше дезертирство дорого обойдётся вашим друзьям, которые остаются здесь. Слышите?

– Пфф! Пфф! – сипел Магнус, задыхаясь.

– Если с вами случится беда, чего нам, конечно же, очень не хотелось бы, эта юная девушка, которую вы называете Мимси, станет нашим следующим подопытным.

Мимси… Это последнее слово, которое мелькнуло в сознании Магнуса.

В то мгновение, когда ему показалось, что его грудная клетка сейчас взорвётся от отсутствия кислорода, свежая струя наполнила маску. Противиться этому было невозможно: Магнус жадно, почти с благодарностью вдохнул полные лёгкие ужасного сонного газа.

– Счастливого пути, Магнус Миллион, – услышал он где-то над головой голос Алисии Оппенгейм.

27. В мире снов

Мы рискуем разочаровать читателя, но не можем этого не сказать: мир снов как две капли воды похож на тот мир, в котором мы живём.

Разница лишь в том (и Магнус скоро испытает это на собственной шкуре), что время здесь идёт по-другому. Сцены следуют друг за другом без всякой логики, как ускоренные и прыгающие кадры первых фильмов кинематографа.

– Счастливого пути, Магнус Миллион, – произнесла Алисия Оппенгейм.

И ничего не произошло. Вообще.

А чего ждал Магнус? Разноцветного салюта? Бездонной пучины, в которую его должно было засосать?

Бывают веселящие газы, от которых хочется безудержно хохотать, бывают газы, обладающие галлюциногенными свойствами и вызывающие в сознании странные и пугающие картины. А газ «Изумруд», даже если вдохнуть его в суперконцентрированном виде, может глубоко разочаровать тех, кто ищет сильных ощущений: можно с таким же успехом подышать воздухом из пустой бутылки – с запахом затхлой воды или лекарства.

Открыв глаза, Магнус обнаружил, что по-прежнему находится в лаборатории. Но вот что странно: он так же лежал в медицинском кресле, но в комнате больше никого не было, и он мог свободно шевелить руками и ногами. Резиновая маска с лица тоже исчезла, а вот стеклянных бутылей вокруг него, похоже, стало гораздо больше, и все они булькали кто во что горазд.

Магнус сел, потёр кулаками глаза. Ура, он свободен. Куда же подевались остальные?

– Мимси? Вацлав?

Он не услышал собственного голоса, но был убеждён, что позвал их.

– Мимси? Вацлав?

Неверными шагами Магнус двинулся к двери. Она, к счастью, была не заперта. Он осторожно приоткрыл её, но за дверью, как бывает, только когда спишь, оказался не коридор, а другой сон.

Комната, в которую он проскользнул, напоминала кабинет. Магнус не сразу узнал его. Мрачные кресла на лапах грифона, жёлтые обои, керамическая печка с закрученной трубой, ковры, приглушающие шаги.

Он знал, что ему нельзя здесь находиться. Если его поймают, ему несдобровать.

А между тем в комнате уже кто-то есть. Чей-то внушительный силуэт склонился над письменным столом и беспардонно роется в ящиках.

Это мальчишка с рыжими всклокоченными волосами, который дышит слишком тяжело и шумно для человека своего возраста.

Только во сне нам представляется возможность взглянуть на себя со стороны, словно один «я» играет на сцене, а другой за ним наблюдает. Магнус даже не удивился, будто не было ничего странного в том, что мальчик, разорявший ящики с бумагами отца в поисках чего-то очень важного, – это он сам.