Магнетизерка - [2]

На шестой абцуг Огниво-Бурковский выбирал карту очень долго. Сомневался между девяткой и королем. Все же выбрал короля. И правильно сделал, ибо Андрей Борисович открыл лоб — девятку пик. Направо выпала двойка.

Нелидов выдохнул и велел принести себе еще вина. Выпил, затем глухо произнес:

— Ваше слово.

На этот раз Огниво-Бурковский сомневался между восьмеркой и дамой. Что он выбрал, не увидел никто. Положил карту и спокойно взглянул на Нелидова.

Андрей Борисович открыл лоб — восьмерка! Но Бурковский лишь чуть заметно усмехнулся. Лоб в руках банкомета пополз вправо. Показалась масть — черви, а затем карта доползла до половины. Дама!

— Ваша дама убита! — хрипло произнес Огниво-Бурковский.

Он открыл свою карту — дама пик. Все, кто стояли вокруг стола, дружно в один голос ухнули. Шутка ли! Выигрыш в семьдесят тысяч даже для Огниво-Бурковского весьма велик. На ротмистра Нелидова старались не смотреть: неудача — болезнь, милостивые государи, заразительная, можно подхватить, как инфлюэнцу от легкого чиха, даже если просто находиться рядом. А посему от неудачников надобно держаться подале.

— Надеюсь, вам хватит времени до завтрашней ночи, чтобы рассчитаться со мной? — с некоторой долей участия спросил Огниво-Бурковский. — Я буду здесь, в клобе.

Нелидов молчал, на нем лица не было.

— Ну, вот и славно, — улыбнулся Михал Михалыч и, поднявшись, вышел из-за стола. Хотя инфлюэнца картежных неудач вряд ли могла заразить его.

* * *

Слава богу, в кармане шинели нашлось серебро.

— На Садовую, дом Нелидова, — буркнул Андрей Борисович лихачу и уже занес ногу, дабы усесться в коляску, как вдруг возле него материализовалась небольшая тучная фигура, похожая на крупного жука. Даже в блеклом свете масляного фонаря над парадной Английского клуба видно было, что он одет в черное.

— Да-с, беда-а, — участливо промолвил «жук», пытаясь заглянуть в глаза Нелидову.

— Что вам угодно? — с раздражением отозвался Андрей Борисович, усаживаясь в коляску.

— Семьдесят тысяч! — продолжал сокрушаться незнакомец. — Где же их взять? Ваш батюшка при всем желании не сможет вам помочь, да и занять такую сумму за столь короткий срок вам вряд ли удастся.

— Пошел! — ткнул кулаком в спину вознице Нелидов.

— Погодите, господин ротмистр, я хочу сделать вам одно предложение, — заторопился «жук».

— Трогай! — рявкнул Нелидов, и коляска двинулась. Странный господин вначале пошел, а затем побежал следом.

— Я могу достать для вас деньги!

— Что?

— Я могу достать деньги, — с трудом переводя дух, повторил человек-«жук». Похоже, бежать за коляской ему было крайне затруднительно.

— Под сумасшедшие проценты, да? — желчно спросил Андрей. — Чтобы весь остатний век я был у вас в долгу?

— Боже упаси! Вовсе нет. Да остановитесь наконец! — почти взмолился он, тяжело дыша.

Нелидов окликнул возницу. И покуда «жук» шел к коляске, Андрей Борисович сверлил его тяжелым взглядом.

— Уф, — отдуваясь, произнес черный человечек, дойдя до коляски. — Одышка, знаете ли, и вообще, возраст…

— Вы кто такой? — резко спросил Нелидов.

— Ах, да, я не представился, — как бы спохватился «жук». — Прошу прощения. Антиквариус Иван Моисеевич Христенек. Да-с. Мой магазейн на Большой Морской улице в доме Гунаропуло. Там, стало быть, и проживаю, господин рот…

— Что вы говорили насчет денег? — прервал его Андрей Борисович.

— Я могу вам помочь.

— Каким образом?

— В собрании вашего отца есть книга. В старинном кожаном переплете. Толщиной с тетрадь. «Петица». Вы, верно, знаете?

Нелидов молчал.

— Нам нужна эта книжица.

— Кому это «нам»?

— Мне. И я готов купить ее.

— Отец не торгует книгами, — твердо сказал Нелидов. — И он никогда не продаст ни одну из них даже за семьдесят тысяч.

— Мы… Я готов дать за нее восемьдесят.

— И за восемьдесят тоже, — отрезал Нелидов. — Больше вы ничего не имеете мне предложить?

— Но вы можете сами взять ее, — скороговоркой, глядя в сторону, забормотал антиквариус. — А я дам за нее… восемьдесят пять, нет, девяносто тысяч. Батюшка ваш, конечно, будет недоволен, но зато вы сможете вернуть долг.

— Что?! — взревел ротмистр Нелидов, и Христенек лишь сморгнул, когда перед самым его носом рассек воздух палаш, похожий на средневековый меч. — Как ты смеешь делать мне подобные предложения, гнусный торгаш? А не пойти ли тебе на хер?

Последнее слово заглушил грохот копыт взявших с места лошадей. Но Иван Моисеевич расслышал его хорошо, ибо сказано оно было весьма выразительно и громко.

* * *

Поразительно, но все петербургские ростовщики, которых знал или о коих слышал Нелидов, отказали ему в одолжении денег.

— Денег в наличии нет, — твердили заимодавцы, избегая встретиться с ним взглядом. — Зайдите через недельку.

Андрей едва не взорвался, когда очередной ростовщик, разведя беспомощно руками, произнес ненавистную фразу:

— Простите, господин ротмистр, но в настоящий момент я не располагаю даже самой незначительной суммой, чтобы выручить вас. Все, буквально все роздал по рукам. И никто, положительно никто не торопится отдавать. Зайдите денька через два-три.

Весь день прошел в поисках денег, и только к вечеру в одном из ломбардов некий медлительный лапландец согласился ссудить Нелидову на месяц десять тысяч под рост в сорок процентов, в ответ на что был послан туда же, куда до того ротмистр предложил сходить антиквариусу Христенеку. Лапландец долго хлопал белесыми ресницами и понял наконец, куда ему надлежит идти, когда Нелидова уже и след простыл.