Магия Терри Пратчетта. Биография творца Плоского мира - [10]

Школьное образование проходило без особых успехов. Терри от всей души ненавидел математику и не смог овладеть алгеброй и уравнениями, не слишком старался на английском и, если удавалось, избегал спортивных игр, где его всегда выбирали в команду одним из последних (впрочем, он любил играть в хоккей, к которому пристрастился его отец в Индии во время войны – проворность и умелое обращение с клюшкой делали его опасным противником). Плохой и временами неудачливый спортсмен, Терри однажды провел два месяца с гипсом на обеих руках после несчастного случая на батуте.

Предметы, которые могли вызвать у него интерес, – естествознание и история – пали жертвами на алтаре плохих учителей. Он узнал о «Хлебных законах» 1815 года, но запомнил лишь, что правительство каким-то образом устроило неприятности беднякам.

Настоящее образование Терри продолжалось вне школьного расписания. Мать платила ему, чтобы он учился печатать вслепую, решив, что интерес к чтению может привести его к канцелярской работе. Большая часть книжного образования Терри основывалась на самостоятельном выборе книг для чтения в библиотеке Беконсфилда, где он продолжал работать по субботам. Терри на бреющем полете проносился по библиотечным книгам с такой скоростью, которая сильно удивила бы его учителей английского языка. В те ранние годы он поглощал произведения П.Г. Вудхауса, Жюля Верна и Артура Конан Дойла. Однажды одновременно читал «Рабочие и бедные Лондона» (London Labour and the London Poor) Генри Мэйхью – подбор викторианских статей о социальных реформах – и детскую серию о муми-троллях Туве Янссон.

Одним из авторов, которого Пратчетт полюбил и который позднее оказал на него огромное влияние, – был Г.К. Честертон, любимец его бабушки по отцовской линии. В двадцать первом веке влияние Честертона стало слабеть, и сейчас популярны лишь его рассказы о патере Брауне, полные притч истории про католического священника, раскрывавшего уголовные преступления. Однако после Первой мировой войны Честертон считался интеллектуальным тяжеловесом[14]; знаменитый остряк и эссеист, прославившийся своими статьями, поэмами и романами.

В годы перед смертью в 1936 году Честертон жил в Беконсфилде и был очень известен в тех местах. «Бабушка Пратчетт», так ее называл Терри, в то время проживала на Честертон-Грин и видела, как великий писатель прогуливался по городу, это был огромный мужчина с тонким голосом. Любовь Терри к Честертону началась с книг, найденных им у Бабушки Пратчетт: «Наполеон Ноттингхиллский» (Napoleon of Notting Hill) и «Человек, который был четвергом» (The Man Who Was Thursday). (В 1991 году Терри Пратчетт скажет журналу Interzone, что эти два романа содержат едва ли не самые волнующие сюжетные идеи столетия, а в интервью The New York Times в 2014 году заявил, что вторая из книг должна стать обязательным чтением для любого президента и премьер-министра.) Очень скоро он прочитал все книги Честертона, которые имелись в библиотеке. Так Честертон стал первой творческой фигурой, превратившей Пратчетта из почитателя в то, что мы теперь называем «фанат».

Влияние Честертона на Терри невозможно переоценить. Терри проникся сочными афоризмами и сатирическими репликами Честертона, а его связь с Беконсфилдом показывала, что хоть писатели и удивительные люди, но живут они в обычных городах[15]. На Терри огромное впечатление произвела история, рассказанная бабушкой о направлявшемся в Лондон экспрессе, специально задержанном на станции Беконсфилд, чтобы Честертон смог завершить свою статью для журнала The Strand. Терри поразило, что писатель может оказывать такое влияние и пользоваться столь огромным уважением. Но что еще важнее, Честертон научил Пратчетта силе, прочности и важности воображения.

Интерес Пратчетта к фантастической стороне литературы на самом деле возник еще при чтении «Ветра в ивах», доставившего ему невероятное удовольствие. Но впервые девятилетний Терри столкнулся с фантастикой, когда мальчик, с которым он познакомился на каникулах, дал ему почитать комикс «Супермен». В течение следующих нескольких дней он бегал быстрее, чем разогнавшийся шезлонг, и одним прыжком перелетал через песчаные замки, повязав красное полотенце поверх рубашки и надев трусы на брюки. Он купил свежий выпуск на дорогу домой – на что у него ушли почти все карманные деньги, выданные на неделю, – но комикс украла девочка (он познакомился и привязался к ней во время путешествия), – разбив тем самым ему сердце. Тем не менее факел уже был зажжен. Супермен привел к легкому флирту с Бэтменом и другими супергероями золотого века комиксов, вместе с играми и конструкторами.

Но по мере того как Терри взрослел, его интерес к американизированным комиксам слабел – он находил Супермена слишком скучным, а Бэтмена – нереальным. Однако что-то они все-таки заронили в его воображение: стремление к бегству, вызванное чем-то сверхъестественным. Теперь лишь оставалось ждать, когда любовь к фантастике столкнется с интересом к ночному небу, рожденному чайными карточками Brooke Bond. Так уж получилось, что это произошло перед полками с научной фантастикой библиотеки Беконсфилда. Научная фантастика – любители обычно сокращают ее до НФ – стала его всепоглощающей страстью.