Магия, пропитанная ядом - [18]

– Приглашаем всех вас присоединиться к празднованию в честь вдовствующей императрицы Уян, пусть ее имя отзовется на небесах. Принцесса надеется, что всем понравилась трапеза, которую вы разделили сегодня. – Он делает паузу. – Император приносит свои извинения за то, что не сможет присутствовать здесь с нами сегодня. Он будет с нетерпением ждать результатов в своих покоях и лично благословит победителя, когда придет время.

Толпа топает и кричит, требуя встречи с императором и объяснений, почему он не появляется. Герольд поднимает руку в знак того, чтобы толпа прекратила шум и он мог продолжить.

– Наши участники и уважаемые судьи! Министр Обрядов Сон Лин. Маркиз Куан из провинции Анхэ, родины нашего самого ценного чая. Старейшина Го из почетной Академии Ханься и… Великий канцлер Чжоу.

По мере представления судей они спускаются по ступеням с балкона Большого зала и направляются на верхний помост. Мой взгляд останавливается на внушительной фигуре канцлера, его волосы собраны в тугой пучок, сам он одет в парадную одежду темного цвета, лишенную какой-либо вышивки. Канцлер известен всем своим простым происхождением. Он человек, который самостоятельно поднялся по служебной лестнице благодаря своему проницательному уму и высоким оценкам на императорских экзаменах. Канцлер окидывает толпу зорким взглядом, выражение его лица не выдает ни единой эмоции.

– Наконец, давайте поприветствуем ее Императорское Высочество, Принцессу Ли Инь-Чжэнь! – Принцесса появляется на балконе под аплодисменты, но помимо оваций в толпе можно различить несколько рассеянных смешков и шиканье. В памяти всплывают слова Бо о том, что она нравится далеко не всем и возмущения среди людей растут.

Принцесса медленно спускается. Ее платье со шлейфом, который скользит за ней по лестнице, выглядит еще удивительнее того, что было на ней на нашей приветственной церемонии. С ее плеч слетают сотни вышитых журавлей, которые пролетают над полуночным небом, постепенно светлеющим с насыщенного синего до бледно-голубого. Волосы принцессы собраны на макушке и украшены драгоценными шпильками в форме птиц, которые сверкают на свету. Она занимает свое место в центре стола, другие судьи составляют принцессе компанию, присоединяясь к ней с обеих сторон.

Министр Сон встает, и его голос разносится над толпой.

– Чего наши конкурсанты не знали до этого момента, так это то, что судьи уже успели рассмотреть выбранные ими ингредиенты. Они сочли лишь половину участников достойными участия в первом этапе.

Пораженные неожиданной новостью, мы в замешательстве переглядываемся между собой.

– Вы поднимете крышку со своей коробки, – продолжает министр. – Если вы увидите блюдо и чай, то продолжите участие в состязании. В случае если ваша коробка окажется пустой, вы должны будете немедленно удалиться.

Повсюду раздаются вздохи и бормотания – как со сцены, так и из толпы, – и я замираю. Вот оно. Я уйду еще до того, как успею заварить хотя бы одну чашку чая.

Я протягиваю трясущиеся руки. Люди вокруг меня вскрикивают от радости или отчаяния. Некоторые участники помладше плачут, пока солдаты помогают им спускаться по ступенькам. Я закрываю глаза, испугавшись пустоты, которую могу обнаружить внутри коробки. Глубоко вздохнув, я поднимаю крышку и смотрю вниз.

В моей коробке есть блюдо.

На глаза наворачиваются слезы, когда я беру два рисовых пельменя, которые блестят на аккуратно вырезанном треугольнике бананового листа, сверху они посыпаны дробленым арахисом. Пельмени меньше привычных по размеру, чтобы их можно было бросить в рот и съесть за один присест. Несмотря на все давление этого момента, я могу думать только о том, что бы сказали деревенские тетушки. Какая пустая трата времени – готовить что-то настолько крошечное!

Я оглядываюсь и понимаю, что из пятидесяти конкурсантов остались двадцать с небольшим. Путь к победе по-прежнему долгий, но я уже сделала первый шаг.

Я ловлю взгляд Лиан. Она тоже прошла. Чего нельзя сказать о многих девушках, которые поселились с нами в одной резиденции; я замечаю, как они одна за другой уныло покидают сцену.

Слуги в красных одеждах начинают приготовления к следующему этапу состязания на судейском помосте. Небольшую жаровню, наполненную раскаленными углями, устанавливают слева от подготовленного стола, сверху ставится горшок для кипячения воды. И, наконец, ряд чашек, их ровно пять – по одной на каждого дегустатора. Мне трудно определить на глаз, из какого материала сделана посуда, даже когда я прищуриваюсь. Ничего, узнаю, едва придет моя очередь.

Как и в боевых искусствах, каждая система верований шеннон-ши следует своему стилю, который позволяет заварить лучшую чашку чая. Но исход зависит от практикующего и от правил состязания. По слухам, в предыдущих состязаниях, для того чтобы определить, может ли ученик стать достойным звания шеннон-ши, на одном из этапов необходимо было определить чайные листья без маркировки – ученики должны были различать чай только по его запаху. На другом этапе всем шеннон-ши завязали глазами перед тем, как они начали готовить чай, это делалось с целью проверить твердость их рук. Все испытания проводились тайно, а знания передавались от учителя к ученику. Сейчас же мы выставлены на всеобщее обозрение.