Магия Парижа - [22]

— Боже, какое сходство! Невероятно! Я чувствовал, что ваше лицо мне чем-то знакомо, но такое мне и в голову не могло прийти!

Ева задохнулась от ужаса, но не успела она вымолвить и слова, как граф сказал:

— Неужели ты — дочь Лизетты?

В страхе, что их кто-нибудь услышит, Ева оглянулась на дверь и умоляюще прошептала:

— Пожалуйста., ничего больше не говорите! Это тайна… никто не знает об этом.

Граф уставился на нее:

— Ты хочешь сказать, что ты — моя племянница и помолвлена с лордом Чарльзом, но он понятия не имеет, что ты — дитя моей сестры?

Ева кивнула.

— Пожалуйста… пожалуйста, не задавайте больше вопросов…

Граф улыбнулся.

— Ты и вправду считаешь меня бесчувственным? Неужели теперь, когда я нашел тебя, я должен об этом молчать?

— Но вы должны молчать… должны! — воскликнула Ева. — Если я объясню почему, вы поклянетесь… своей честью, что ничего не скажете ни лорду Чарльзу, ни герцогу?

— Я обещаю все, что ты просишь, но сначала я намерен выслушать твою историю.

Граф взял племянницу за руку, потом посмотрел на портрет и тихо сказал:

— Я думаю, твоя мама хотела бы, чтобы ты мне все рассказала.

Он говорил так ласково, так по-доброму, что у Евы невольно слезы потекли по щекам.

Девушка быстро вытерла их.

Граф отвел Еву в конец галереи, где стоял удобный диван и несколько стульев, и усадил рядом с собой на диван.

— Прежде всего я должен сказать тебе, как глубоко я сожалею, что так и не увиделся с твоей матерью после ее бегства.

— Мама… очень переживала, что потеряла свою семью, — ответила девушка, — хотя она была бесконечно счастлива… с папой.

— К сожалению, меня не было здесь, когда это случилось, — продолжил граф. — Я был на пять лет старше Лизетты и служил в армии. Вскоре после того, как она сбежала, меня отправили в Африку с моим полком.

— Мама рассказала мне все о вас и остальных ее братьях и сестрах… Бот почему мне так хотелось увидеть замок.

— Я понимаю, — ответил дядя. — Я с самого начала подумал, что ты очень хорошенькая, но теперь я знаю, почему ты мне понравилась: ты похожа на мою красавицу-сестру.

Ева смахнула непрошеную слезинку, и граф сказал:

— Не надо плакать, лучше расскажи, что случилось с твоим отцом и почему ты здесь с лордом Чарльзом?

Девушка смущенно вытерла глаза, хотя слезы тут же набежали снова, и поведала дяде, как умер ее отец от сердечного приступа, как она пошла забрать его запонку у Леониды Лебланк, и как мадам Лебланк уговорила ее спасти лорда Чарльза от женитьбы на дочери мсье Бишоффхейма.

При упоминании о Леониде Лебланк граф окаменел, но девушка не заметила этого, а когда она заговорила о намерениях банкира, дядя воскликнул:

— Какой позор! Да как Бишоффхейм посмел задумать подобный шантаж! Женить лорда Чарльза на своей дочери — да он совсем зарвался!

— Теперь вы понимаете, почему лорд Чарльз так отчаянно пытался избежать этого. И он все еще ужасно боится, что мсье Бишоффхейм не заплатит за лошадей.

— Ты не имела никаких других отношений с Леонидой Лебланк, кроме того, что она была подругой твоего отца? — спросил граф.

— Мадам Лебланк была очень добра. Она договорилась, что мне заплатят столько денег, что я и дальше смогу жить в том красивом домике, который бабушка оставила моей маме.

Граф улыбнулся.

— Кое-кто из семьи был страшно разочарован, что он достался не им.

— Этого я и боялась, — вздохнула девушка. — Ио я тоже люблю его и хочу заработать деньги, чтобы жить в нем..

— Мы поговорим об этом в другой раз, — сказал граф. — А сейчас я хочу, чтобы ты знала, что тебе здесь всегда будут рады. И думаю, моя жена окажется лучшей компаньонкой, чем та тетя, которая якобы живет с тобой.

Ева широко открыла глаза.

— Бы… вы серьезно?

— Конечно, серьезно.

— Только пожалуйста… никому ничего не говорите, пока лорд Чарльз не получит чек.

— Теперь я понимаю, почему он так хочет вернуться в Париж завтра утром, — заметил граф.

Девушка кивнула.

— Хорошо, моя дорогая, поезжай с ним, а как только все уладится, мы встретимся и поговорим о твоем будущем.

— Бы добры… очень добры, — прошептала Ева. — Л знаю, маму бы это очень обрадовало. Но… я не хочу быть для вас большей обузой, чем была бы для родственников моего отца…

— Как ты видела, комнат здесь предостаточно, — улыбнулся дядя. — И разумеется, ты можешь пользоваться своим домом в Париже, когда пожелаешь, — только прихватывая с собой кого-нибудь из семьи.

Граф рассмеялся и добавил:

— Можешь не сомневаться, они охотно будут твоими гостями. Все мои старшие дети тоскуют по столице и часто жалуются, что в моем парижском доме для них не хватает комнат. Не беспокойся пока об этом, просто делай то, что обещала лорду Чарльзу. А на следующий день после того, как ты освободишься, мы вместе пообедаем.

— А до тех пор вы обещаете никому ничего не говорить?..

— Шабрилены никогда не нарушают своего слова, — сказал граф. — И поскольку в тебе течет та же кровь, что и во мне, то я понимаю, что и ты не можешь нарушить своего.

— Спасибо, что вы так сказали… Л знаю, мама была бы очень благодарна вам, — прошептала Ева. — И спасибо, что вы так… добры!

— У меня еще не было возможности быть добрым, — возразил граф, — но я чувствую, что должен тебе очень много того, что должен был сделать для твоей матери.