Магия Изендера - [113]

Обедали мы сидя в седле, после чего снова поскакали в очень быстром темпе и потому за день отмахали свыше четырёхсот лиг, но наши кони были способны и на большее. Начало вечереть, когда я увидел впереди лань. Хотя наши припасы ещё не оскудели, нам следовало перейти на подножные корма и потому в следующую секунду я поймал арбалет, вылетевший из сумы, прицелился и через несколько секунд сраженная лань упала на траву. Подъехав поближе, я соскочил с Сокки и вынул из ножен тесак, чтобы освежевать дичь. Мимо меня с плачем промчалась Аурелия, упала перед ланью на колени, прижала её голову с огромными, выразительными глазами к груди и зарыдала. Засунув тесак обратно в ножны, я присел на корточки, выдернул из тела лани болт, угодивший прямо в сердце, вернул её к жизни и сердитым голосом попытался прогнать вставшее на ноги животное:

— Проваливай отсюда, шашлык.

Лань вместо того, чтобы убежать, шагнула ко мне и лизнула руку. Мне сразу всё стало ясно. От меня ведь пахло в том числе и солью. Сняв шлем, я почесал макушку и сердито проворчал:

— Послушай, шашлык, это уже наглость. А, ладно, — махнул я рукой, — думаю, что ты не объешь Сокки и Платошку.

— Она девочка, а не мальчик, Алекс, — сказала Аурелия, — поэтому имя Шашлык ей не подходит. Надо придумать другое.

Выставив одну за другой две поилки, а вслед за ними ясли, в которых в числе прочего в специальных отделениях лежали большие куски соли-лизунца. Лань моментально втиснулась между двух жеребцов и принялась лизать это лакомство всех копытных, а я сказал:

— Шашлык это не имя, а блюдо, которого мы сегодня не отведаем, а потому будем есть на ужин колбасу с сыром и сухарями, размоченными в вине. Похоже, Аурелия, ты противник охоты, а раз так, то нам нужно будет завтра заехать в ближайшую деревню или городок, чтобы купить в дорогу продуктов. В общем припасы пора пополнить.

Мы сняли с коней накидки, расседлали их, почистили щётками, от щедрот девушки-птицы досталось ласк и лани, после чего развалились на оттоманках и стали трескать колбасу. Странно, Аурелия охотно ела мясо, но при виде убитой лани разрыдалась. Мы были знакомы уже не первый день, а потому я отважился задать ей наконец давно вертевшийся у меня на языке вопрос:

— Рели, что случилось с твоими родителями и почему ты решила покинуть Круглое королевство? Тебе было там плохо?

Девушка, с аппетитом уплетавшая отличную копчёную колбасу, печально вздохнула и с тоской в голосе ответила:

— Алекс, я ведь не жила в Круглом королевстве. Мои папа и мама бежали из него ещё до моего рождения и жили в горах. Папа построил там небольшой дом, у нас были домашние животные, куры и свиньи, небольшое поле и огород. На самом деле я старше, чем кажусь. Мне уже двадцать пять лет и у меня был брат на два года младше меня. Когда мне было семнадцать, а ему пятнадцать, наши родители полетели к родственникам в долину и на них там напали солдаты королевы. Не той, которая правит Круглым королевством сейчас, а прежней — Клиораны. Папа с мамой вступили с ними в бой и погибли, но лучше умереть, чем стать рабом королевы. А два с лишним года назад солдаты-рабы, которые не ведают, что творят, напали на нас с братом. Линеор погиб, а мне удалось улететь. В родных горах жить уже было нельзя. Если прежняя королева смотрела сквозь пальцы на то, что многие люди-птицы не хотят становиться воинами и жить в городах, то новая решила с этим покончить. Поэтому мне не оставалось ничего делать, как перелететь через горы и попытаться найти Повелителя пустыни. Только он способен возвращать людям-птицам магические силы и делать так, чтобы они уже не оборачивались птицами. Мне не повезло. Я смогла избежать магических ловушек охотников на скорпионов, но не нашла Великого скорпиона. Из последних сил я долетела почти до самого края пустыни, смогла превратиться в девушку, а потом вошла в земли людей. Два с половиной месяца я уходила от пустыни всё дальше и дальше, пока однажды не повстречалась с труппой Бельверана. Он пожалел меня и предложил к ним присоединиться. Правда, я была в его труппе совершенно бесполезной обузой. Петь я не могу с тех пор, как убили папу и маму, танцевать так и не научилась. А потом я стала…

Девушка всхлипнула и я попросил:

— Не надо рассказывать про это, Аурелия. У тебя было три жизни. Одна счастливая, с мамой, папой и братом, одна несчастная, без них, и одна кошмарная, в труппе комедиантов, но сейчас ты снова стала девушкой-птицей, сильной, красивой и гордой. Расскажи лучше мне про охотников на скорпионов и про то, зачем они ставят магические ловушки, чтобы поймать людей птиц?

Аурелия опустила голову и неохотно ответила:

— Потому, что люди жестокие и бессердечные. Не все, конечно, но большинство из них. Охотники на скорпионов боятся сражаться с ними, ведь скорпионы сильные, быстрые и бесстрашные, они отважные воины и гораздо умнее многих людей, но у них есть одно слабое место. Если поместить человека-птицу или сирену в магическую пентаграмму, подвергнуть страшным мучениям, а потом вырвать сердце, то оно превратится в страшную, ядовитую приманку для скорпионов. Одно израненное сердце может убить десять, а то и двенадцать скорпионов. Поэтому отряды охотников тайком пробираются к Круглому хребту и устанавливают там магические ловушки на нас. Правда, после того, как у королевы Аурелии появились какие-то новые, очень умелые маги-воины и она с их помощью поработила всех свободных людей-птиц, все охотники вернулись с гор в свои города. Они мерзкие и бессердечные убийцы, Алекс. По сравнению с ними тот конокрад кажется мне настоящим ангелом, ведь он не истязал тех девушек с помощью магии до тех пор, пока их сердца не становились от страданий чёрными. — посмотрев на меня, девушка воскликнула: — Алекс, что с тобой, твоё лицо сделалось совсем белым и таких страшным, что мне боязно смотреть на тебя. Это из-за того, что я рассказала тебе об охотников на скорпионов. Прости, я не хотела сделать тебе больно.