Магия Голоса - [57]

Когда все были готовы, я, Рон, Такисарэль и Маркус заняли свои места. Петрос, Жакос, Доркус встали за нашими спинами. Горус и ещё несколько орков сели в непосредственной близости от постамента Владыки, наверное, все они приближенные к Владыке Вожди. Все замерли в ожидании.

Наконец, в традиционной орочей одежде, весь в татуировках, двигаясь легко, неспешно, с ленивой, хищной грацией, появился Владыка и занял своё место. Установилась мертвая тишина. Опять Владыка долго изучающее рассматривал нас, стоящих перед ним. И снова он вызывал у меня нервную внутреннюю дрожь, так неприятен был его колючий, недобрый взгляд. Вроде и не происходит ничего угрожающего, а ощущение смертельной опасности исходит от него.

Потом, Владыка чуть заметно кивнул, разрешая нам начать представление. И мы начали…

Яростный бой барабанов Маркуса! Властный зов трубы Рона! Печальный стон кофара Такисарэля! Жаркий звон моего бубна! Всё слилось в напряжённую музыку битвы! Азарта сражения! Когда кровь врага на твоем клинке и твоих руках! Рядом крики и стоны раненых товарищей! Эти крики не дают опустить окровавленную саблю, хотя руки дрожат от усталости. Уверенность, что ты не сделаешь ни шага назад, ведь за спиной твой дом, твоя женщина и твои дети, которых ты защищаешь. Презрение к смерти. Готовность пожертвовать жизнью ради победы. Скорбь и благодарность к тем, кто погиб, чтобы приблизить этот ликующий миг победы!

Рон хрипел и кричал! Маркус стонал и смеялся! Такисарэль шептал и свистел! А я пела песню об орках и для орков, показывая своё уважение и восхищение их силой, храбростью, мужеством!

Орки, забыв о своем страхе перед Владыкой, не в силах сдерживать переполняющие их эмоции, вскакивали с мест, тряся кулаками над головой, размахивая хвостами, вопя и крича вместе с Роном, свистя вместе с Такисарэлем, стеная и смеясь вместе с Маркусом.

С такой мощной эмоциональной отдачей зрителей мы ещё никогда не сталкивались, и это придавало нам кураж, еще больше заряжая слушателей. Только Владыка был не вовлечен в эту ауру общего подъема, продолжая взирать на происходящее холодно и неподвижно. Я следила за ним неотрывно, воспринимая его неестественное поведение, как вызов. И, всеми силами, старалась произвести впечатление, расшевелить. В какой-то момент, наконец, поймала огонь в его глазах!

Когда песня закончилась, пришлось выдержать длительную паузу, чтобы орки немного успокоились и смогли снова рассесться.

Но и дальше, не снижая эмоционального накала, я пела, как дышала, наполняя чувствами свободно льющийся Голос. О печалях и радостях любви. О напряжении и упорстве повседневного труда. О восторге и гордости достигнутыми результатами. О скорби потерь и предвкушении приобретений. О грусти скоротечности жизни и надежде, что частичка нас останется в будущем, воплотившись в наших детях. О заботах и уверенности в завтрашнем дне. О ценности доброты и сострадании. О восхищении окружающей природой. О благодарности нашему щедрому Миру.

Закончив петь, с удивлением отметила, что свой резерв Силы израсходовала только наполовину, а ведь я себя не сдерживала. Вот что значит вдохновение!

Реакция орков была очень бурной — возбуждённые, расторможенные, они все одновременно что-то говорили, выражая свой восторг, кто-то стряхивал слезу, кто-то смеялся. А я продолжала поражаться, то ли запредельной выдержке Владыки, то ли полной душевной пустоте. Кроме расширенных зрачков ничто не изменилось в его облике и поведении.

Орки не хотели расходиться после концерта, но Владыка, отдав короткий приказ открыть ворота и всем удалиться, велел нам следовать за ним. С нами пошёл и Горус. Все мы опять оказались под бдительным надзором шести вооруженных воинов.

Снова мы пришли в приёмный зал. Владыка вновь взошел и неподвижно уселся на свой постамент, а нам позволил сесть перед собой, на полу. Со скукой на лице, но хищным прищуром глаз он долго и с подозрительностью расспрашивал нас, всех по очереди, о том, как мы оказались в Степи. И все время пытался поймать на противоречиях. Но поскольку наша легенда была отработана, и уже многократно озвучена, мы, не теряясь и не смущаясь, все твердили одно и то же.

Надо отдать Владыке должное, он сразу запомнил наши имена и, обращаясь к каждому по имени, не спотыкался даже на эльфийских. К середине ночи Владыка, наконец, удовлетворил свой интерес, всё это время не обращая внимания на нашу очевидную усталость, жажду и голод.

— Пока, все свободны. Я подумаю и решу, как использовать вас с учетом того, что Вождь слишком щедро и неосмотрительно не сделал вас рабами, а приблизил к себе. Так что, можете вернуться в дом Вождя. Все, кроме Ивануэль. Она останется жить в моём доме, — бесстрастно заявил он.

Моё сердце замерло от страха. Я же останусь совсем одна! И никакого доверия к Владыке не испытываю, скорее, наоборот, не доверяю. Парни, после его слов, вскочив, сделали шаг в мою сторону, пытаясь прикрыть собой. Воины Владыки, с характерным звуком, обнажили сабли.

— Владыка! — вскрикнул Горус, тоже дёрнувшись в мою сторону. — Ты же обещал, что они все останутся у меня, а я буду отдавать тебе две трети всех денег, полученных с их помощью!