Магия Голоса - [39]

— Где же у вас безопасно жить, если в кланах опасно, в Большой Орде опасно? — в ужасе от услышанного спросила я.

— Таких мест нет, — вынужденно признал орк и надолго замолчал, думая о чем-то своем.

— А чем у вас измеряется богатство? — спросила я, прервав паузу.

— Деньгами, рабами, домами, ящерами, — начал перечислять Вождь.

— Деньгами? — удивилась я. — Разве они у вас есть? Я думала, что существует только натуральный обмен. И что же из себя представляют ваши деньги?

— Существует три вида денег, — без раздражения, обстоятельно начал объяснять мне орк, — медные, серебряные и золотые. Все они, представляют собой пластину, размером в пол-ладони, и каждая пластинка называется — один медник, один серебряник, один золотой. Бывает и половина такой пластины — полмедника, полсеребряника, ползолотого. Но чаще всего используются более мелкие деньги, когда такая пластина рубится на двенадцать одинаковых кусочков, каждый из которых называется — медяшка, серебрушка, золотник. Двенадцать медяшек, то есть один медник, равны одной серебрушке, а двенадцать серебрушек — одному золотнику. Понятно?

— Да, ты хорошо объясняешь. А у тебя есть с собой деньги, можно посмотреть? — заинтересовалась я. Неизвестно, сколько мы пробудем в Большой Орде и в каком качестве, поэтому неплохо бы ориентироваться в таких вопросах.

— Нет. Зачем их брать в степь? В кланах не знают, что такое деньги, — разочаровал он меня.

— А вы умеете читать и писать? — продолжила я свой расспрос.

— У нас есть письменность, но обученных грамоте немного. Для этого надо родиться или в богатой семье, или одарённым ребёнком.

— А ты обучен?

— Конечно, ведь я сын Вождя, — с гордостью произнес он.

— Ты объяснишь мне основы вашей письменности? — попросила я.

— Объясню, — охотно согласился он.

— А где твои родители?

— Их давно нет в живых, орки редко доживают до старости, — неохотно ответил он, и я не стала уточнять, как это случилось.

— Что ты собираешься делать с нами, когда мы прибудем в Большую Орду? — затаив дыхание от волнения, спросила я.

— Я хочу, чтобы ваша четвёрка певцов-музыкантов устраивала в Большой Орде представления, за которые я буду брать плату. Большую часть из неё буду отдавать Владыке, тогда он разрешит мне оставить вас у себя, как я и пообещал, в качестве моих приближенных. Часть денег буду брать себе, часть — давать вам. Двух ваших воинов зачислю в свой отряд. Шамана тоже постараюсь оставить при себе, но, если он окажется силен, скажу честно, убедить в этом Владыку, мне не удастся.

— Пожалуйста, не разделяй нас, ведь у музыкальной группы должна быть хоть какая-то постоянная собственная охрана. Иначе, нам могут испортить инструменты, а самих — покалечить, выкрасть, убить. А Жакос и Доркус уже давно занимаются нашей охраной и знают, чего ждать от возбужденных зрителей, и как себя при этом вести, — волнуясь о нашем будущем в Орде, попросила я.

— Я подумаю об этом, — согласно кивнул Вождь. — А вот объясни мне, зачем вы дали такие странные имена своим оркам? Они ведь, наверняка, имели какие-нибудь прозвища, например, «Тихий» или «Скользкий». Может, эти прозвища были неблагозвучны для вас, типа «Вонючка» или «Обжора»?

— Насколько я знаю, прозвища вы даёте во время испытаний мальчиков-подростков на звание мужчины. Но ведь жизнь длинная. И то, как проявил себя подросток, не значит, что так же он будет вести себя уже взрослым мужчиной. Тогда прозвище будет вводить в заблуждение окружающих. Вот, как ты, многие ли могут, потом, его изменить, ведь Вождём ты стал не сразу? А мы даём имя один раз при рождении, оно всегда твоё, в детстве, в юности, в зрелости. И только в твоих силах прославить его, в течение жизни, или опозорить.

— И какое бы имя ты дала мне? — заинтересовался орк.

— Не знаю, — растерялась я от неожиданного поворота разговора. — У нас, обычно, имя даёт мать. — Задумавшись, спросила: — А какое у тебя было прозвище раньше, можешь мне сказать, если оно не обидное?

— Меня звали Большой, — гордо расправив плечи, ответил он.

— В нашем Мире самые большие — это горы, поэтому, тебе можно дать имя Горус. С одной стороны, это просто имя, с другой, в нём есть и определённый скрытый смысл.

Он помолчал немного, напряжённо глядя мне в глаза, а потом сказал:

— Мне нравится. Ты можешь называть меня этим именем, — встал, чему-то улыбнувшись, и добавил: — Всё на сегодня, скоро подъедем к стойбищу.

— Пожалуйста, подожди, последний вопрос, — тоже вставая, задержала я его. — Может быть, ты проявишь понимание и доброту, и отпустишь нас? — наперекор парням, на всякий случай предприняла я последнюю попытку.

Меняясь прямо на глазах, и превращаясь в дикого хищника, он взбешенно зарычал:

— Р-р-р! Никогда!

Выставив руки вперёд в отгораживающемся жесте, и сдерживая невольную дрожь от испуга, я примирительным Голосом произнесла:

— Спокойно, я только спросила.

Ярость стала гаснуть в его глазах, он быстро развернулся и выпрыгнул из кибитки. Ну, что ж, на будущее буду знать, что этот вопрос с ним лучше не поднимать.

Дальше повторилась вчерашняя схема, вскоре, к нам с Роном, в кибитку, запрыгнули парни. Снова спросили гнома: