Магия чувств - [8]

Он тоже пил кофе, и она чувствовала на себе его взгляд, державший ее в состоянии крайнего напряжения. Наконец он заговорил, решив сменить тему.

— Чарли, а почему вы решили приехать в Амстердам? — непринужденно поинтересовался он.

Чарли воспрянула, услышав нейтральный вопрос, и с готовностью ответила:

— О, потому что это так здорово. Я здесь могу писать картины. Это такой замечательный город, эти каналы, красивые старинные дома. Нигде нет ничего подобного.

— Вы всегда пишете маслом?

— О нет. Только когда предмет изображения того стоит. Обычно я пишу акварелью и акриловыми красками. Иногда я даже расписываю стены. Как, например, в торговом центре в Хилверсуме два месяца назад, — не без гордости добавила она.

— За вознаграждение? — Он лукаво поднял бровь.

— Ага, — с ухмылкой ответила она. — Время от времени я работаю за деньги.

— А, — чуть заметно кивнул он. — Значит, я могу когда-нибудь заглянуть к вам на лодку посмотреть на ваши работы и, может, даже сделать вам заказ?

— Ой! — У нее упало сердце.

— На оформление моего офиса. В приемных довольно мрачные стены, немного краски им не повредит — что-нибудь живенькое, в современном стиле. Что вы об этом думаете?

Она колебалась, ища предлог отказаться, но под прицелом его серых холодных глаз ее мозг был не в состоянии работать.

— М-может быть, — пробормотала она. — Посмотрим… если у меня будет время.

Он улыбнулся: чего-чего, а времени у нее хватало, он знал, что она больше ничем не занята. Казалось, он вполне спокоен и нисколько не реагирует на высокое напряжение, возникшее между ними.

— А скажите мне, Чарли, — непринужденно продолжал он, — где вы вообще живете?

— Везде и нигде. — Ей не удалось скрыть горечь. — Родилась я в Хэмпшире, но мой отец — он работает в комиссии Европейского Сообщества все время в разъездах. Поэтому я выросла в пансионах.

— А ваша мама?

— О, она исчезла, когда мне было пять лет. — Чарли небрежно махнула рукой; эта маленькая речь была частью ее защитного арсенала, и она произносила ее, не испытывая боли. — Я даже ее не виню. Иначе она бы умерла со скуки.

— Она вас бросила? — В его голосе слышалось явное неодобрение.

— Да нет, не бросила, собственно говоря, — сказала она, обрадовавшись, что он по крайней мере остановился на одной теме. — Она взяла меня с собой. Мы жили в одной коммуне в Уэльсе. Это было здорово. Так прошло три года, а потом мой Дорогой папочка решил, что она мне плохая мать, подал в суд и получил надо мной опеку. Не знаю, чего он добивался, я ему была не нужна. Что хорошего иметь на шее восьмилетнюю девчонку? Он не мог дождаться, чтобы поскорей пристроить меня в какой-нибудь престижный пансион, где его дочь обучили бы хорошим манерам. Только сделать из меня леди так и не удалось, прибавила она с явным удовлетворением. — Никому из них.

— А как же ваша мама? — вдруг спросил он с таким участием, что у нее на глаза чуть не навернулись слезы.

— Мама умерла. Через два года после того, как меня забрали. Она жила в старом фургоне; печка оказалась неисправной, и мама во сне отравилась угарным газом.

— Ясно. Мне очень жаль.

Чарли отвела от него взгляд. С чего это вдруг она с ним разоткровенничалась? Обычно она всем говорила, что мать ее бросила и ушла в коммуну к хиппи. И как только удается ему сводить на нет всю ее защиту, завоеванную с таким трудом?

Пит улыбнулся, но его глаза в улыбке участия не принимали.

— Во всяком случае, теперь можно понять вашу враждебность к отцу, вслух размышлял он. — Жаль, что вы не придумали ничего лучше, чем наказать его своим образом жизни.

Она заморгала: надо же, попал прямо в точку. Придется вести себя с ним поосмотрительней и держать дистанцию. Интересно, что еще он в ней разглядел? Она опять пожала плечом, изо всех сил стараясь напустить на себя беспечный вид.

— Благодарю, я уже неоднократно подвергалась психоанализу. Мой случай настолько плох, что могу вообще сойти за сумасшедшую. Мне это слышать не впервой.

Он слегка кивнул.

— Извините, — пробормотал он с легким подтруниванием в голосе.

— Итак, — пошла она в наступление, — я поведала вам историю моей недостойной жизни. Теперь ваш черед. Надо же установить равенство. Начинайте, а судить буду я, — О, моя жизнь гораздо проще, — заговорил он обычным тоном, но некоторая настороженность не осталась ею не замеченной. Отец получил в наследство небольшое дело и всю свою жизнь положил на его развитие. После смерти отца семейный бизнес перешел к брату — он был значительно старше меня, — а когда он умер, дело возглавил я.

Чарли украдкой наблюдала за ним. Хоть он и старался говорить о смерти брата как о рядовом событии, она почувствовала, что это была для него больная тема.

— Ваш брат был еще молод? — Она осторожно прощупывала почву.

— Ему было тридцать пять, — с горечью произнес он, — столько же, сколько сейчас мне.

— А отчего он умер? — спросила она, не сознавая, как смягчилось выражение ее глаз. — Несчастный случай?

Он качнул головой.

— Сердечный приступ. Переутомление.

— О… — Перегнувшись через стол, она импульсивно сжала его руку. Вы, верно, были очень к нему привязаны?

На какой-то момент он застыл, но потом отдернул руку и откинулся на своем сиденье.