Магический круг - [187]

— В детстве Гитлер посещал школу для мальчиков при Бенедиктинском монастыре в Ламбахе. Он пел в хоре и был так очарован торжественным величием церковных праздников, что мечтал стать черным монахом, как называли бенедиктинцев.

Это напомнило мне замечание Вергилия о том, что благодаря личным усилиям святого Бернара, покровителя храмовников, слабый орден бенедиктинцев стал самым могущественным в Европе.

Далее Зоя поведала нам, что Бенедикт — современник короля Артура и Аттилы, царя гуннов, — построил тринадцать монастырей, расположенных на месте важных языческих религиозных святилищ или в непосредственной близости от них. Двенадцать находились за пределами Рима, в Субиако, вокруг развалин дворца императора Нерона и Sacro Speco, знаменитой пророческой пещеры, где сам Бенедикт провел несколько лет как отшельник. Когда несколько монахов из соседних орденов попытались отравить надоедливого Бенедикта, стремившегося «очистить» их, он снялся с насиженного места и переместился к древнему городу Казину — между Римом и Неаполем, — где построил ставший сейчас легендарным тринадцатый монастырь Монте Кассино.

В разгар Второй мировой войны, когда союзники высадились в Неаполе сразу после падения правительства Муссолини, немцы полгода со всей решимостью защищали Монте Кассино. Налеты авиации союзников превратили эту гору в груду камней. Однако немецкие отряды — несмотря на то что уже вывезли в безопасное место все ценные сокровища и архивы монастыря — продолжали защищать его руины в отчаянных попытках удержать эту гору.

— Монте Кассино защищали фанатично по приказу самого Гитлера, — сказала Зоя. — Точно так же в ходе вторжения в Россию он стремился завладеть горным Памиром в Центральной Азии, поскольку лозоискатели и геоманты убедили Гитлера, что итальянский Монте Кассино — одна из ключевых точек обширной энергетической сетки, покрывающей землю.

— Да, да, как раз об этом я рассказывал Ариэль прошлым вечером, — заметил Вольфганг. — Видимо, эти места связаны с грядущей эрой. И действия Гитлера также.

— Верно, — согласилась Зоя. — Есть и еще одно подтверждение. Согласно составленному для него гороскопу Везунчик мог умереть только от своей собственной руки, поэтому приближенные к нему люди называли его «несокрушимым человеком». Последнее покушение на его жизнь в бункере «Волчье логово» совершил двадцатого июля тысяча девятьсот сорок четвертого года Клаус Шенк фон Штауффенберг, красавец, герой войны, аристократ и мистик. Его имя символично связано с грядущим веком: Schenk означает «виночерпий», a Stauf — «высокая пивная кружка». Поэтому многие считали Штауффенберга будущим «разливщиком», который станет церемониймейстером нового времени, сокрушив Великого Противника. Еще более важным считалось то, что, подобно Вотану, Штауффенберг потерял — а возможно, отдал! — на этой войне один глаз. Но опять-таки Везунчик оправдал свое прозвище, — добавила Зоя. — Позже, сам решив свести счеты с жизнью, он совершил своеобразный ритуал: цианид, пуля и огонь — кельтская тройная смерть, как в «Гибели богов».

— Слишком шикарное описание для вашего персонажа, изначально одержимого манией убийства, — заметила я. — Достаточно просто вспомнить о том, какую смерть приняли Муссолини и Гитлер: первого вывесили на городской площади, как набитую колбасу, а второй сгорел, облившись бензином. Едва ли это можно назвать героическими или благородными способами смерти и уж конечно не «Гибелью богов». Не говоря уже о том, сколько миллионов погубил до этого сам Гитлер во время холокоста.

— А вы знаете, что означает слово holocaust? — спросила Зоя.

— В переводе с греческого holo-kaustos означает «полностью сожженный», верно? — ответил Вольфганг. — В Греции жертвенное животное называли благой жертвой, если оно «полностью пожиралось огнем». Это означало, что боги приняли все, что им послали. Греки обычно приносили жертвы за полученные ими дары, в то время как семиты совершали подобные обряды во искупление прошлых грехов племени.

О господи, о чем они говорят? Мне пришлось вспомнить, что я нахожусь в родстве с обоими этими индивидуумами, которые сидели здесь и так философски, даже беспечно болтали о самом ужасном и широкомасштабном убийстве в мире, словно это был некий древний религиозный обряд. Разве не достаточно сказать, что своими преступлениями Гитлер заслужил то, чтобы его подожгли как суфле из алтея, когда, подделываясь под древнего тевтонского героя, он совершил языческий ритуал, приобщив к нему шестерых детей, собачку и пеструю компанию приятелей в подземном бункере в преддверии Вальпургиевой ночи? Уже одно это было достаточно отвратительно. Но их дальнейшие рассуждения — если я правильно поняла — были еще хуже.

— Вы, наверное, шутите! — воскликнула я. — Не хотите же вы сказать, что смерть Гитлера была частью какого-то чудовищного ритуала, включавшего массовые убийства, — попыткой очистить землю и родословие всего человечества ради предсказанного божественного воплощения нового века?

— Все несколько сложнее, — сообщила мне Зоя. — Когда вы пришли, я говорила, что расскажу, какого мага не хватает в deux magots. Некоторые считают, что Балтазара, принесшего в дар горькую мирру для слез раскаяния. Но на самом деле не хватает Каспара, принесшего ладан, символ добровольной жертвенности.