Маги на стадионе - [33]

АДВОКАТ. Ничего не понимаю. Кто «она»?

ДЖОНС. Саломея Тайнелл.

АДВОКАТ. Кто это?

ДЖОНС. Ралли должно было укрепить моё финансовое положение. Я нашёл себе нового штурмана, Фрэнка Смита. Может, слышали. Мировой был парень! Но, чёрт, это моё невезение.

АДВОКАТ. Что, опять из вас двоих?..

ДЖОНС. Нет, на этот раз было ещё хуже. Все мои кредиторы и разные другие типчики пришли посмотреть на ралли. Наиболее эффектно это видно на виражах. Даже невестка пришла, хоть и имела ко мне претензии. Короче говоря, вместе с ней там стояло восемь человек. (Вынимает второй листок.) Кредиторов моих вы знаете, так что я их опущу. Кроме них — Саломея Тайнелл, 35 лет, Нэнси Квин, 23 года, о невестке я уже говорил. А получилось вот что: я вошёл в поворот на ста восьмидесяти, и всё было бы в порядке, если б у меня не занесло зад. Как меня потащит, как закрутит…

Поворот шоссе. Группа зрителей: невестка-вдова, кредиторы, две женщины, сбоку мужчина с боксёром на поводке. Автомобиль приближается с бешеной скоростью. Идёт юзом, его выносит на обочину, он налетает на дерево. Там, где стоит группа людей, возникает столб дыма, из дыма выкатывается одно автомобильное колесо, за ним второе.

Вой карет «скорой помощи». Уже знакомая дверь операционной. В неё гуськом въезжает вереница каталок, покрытых белым. Выезжает только одна.

Джонс, жестикулируя, ораторствует в кабинете адвоката.

ДЖОНС. Ну, я потерял сознание. Доктор говорит, что делал всё, что мог. Теперь я ему должен кучу денег. От кредиторов я вроде отделался, но всё равно в долгу как в шёлку.

АДВОКАТ. Значит, и невестка тоже… Как я вам сочувствую!

ДЖОНС (время от времени трогает колено, бёдра, массирует себе суставы). Тоже.

АДВОКАТ. Так кто, собственно, и в чём обвиняет вас теперь?

ДЖОНС. Во-первых, жених Нэнси Квин. Он требует возвратить платину и золото.

АДВОКАТ. Какое золото?

ДЖОНС. Вот это… (Открывает рот и показывает золотые коронки.) Жених — дантист. Они должны были обвенчаться. Ну, он ей по-дружески и вставил то да сё. Золото, а мостик платиновый. Теперь требует, чтобы я ему это вернул.

АДВОКАТ. Вы? Ему?

ДЖОНС. Да. Говорит, это был подарок невесте, а я не его невеста. Вроде он и прав, но разве я это забрал? Я никого не просил ни о каких коронках! Никаких золотых коронок я не заказывал, так чего же ради я должен что-то отдавать?

АДВОКАТ. Ну… э… конечно… мистер Джонс. Редкостное дело! Это всё претензии к вам?

ДЖОНС. Как бы не так! Та, вторая женщина, Саломея Тайнелл… Я её не знал. В глаза не видел, а теперь её дядя требует, чтобы я выплачивал на содержание детей.

АДВОКАТ. Её детей?

ДЖОНС. Ну да.

АДВОКАТ. Понимаю. Поскольку катастрофа на трассе произошла по вашей вине, хотя и неумышленно. Так?

ДЖОНС. Ничего вы не понимаете. Комиссия установила, что я не виноват в катастрофе, так как там было разлито масло. Я должен платить не из-за катастрофы, а… В общем, в качестве матери или же пролонгации матери.

АДВОКАТ. Пролонгации матери? Кто придумал такую формулировку?

ДЖОНС. Дядюшкин адвокат. Он говорит, что я мать на одну четверть.

АДВОКАТ. О какой матери идёт речь?

ДЖОНС. Господи! Послушайте, у этой женщины, Тайнелл, было трое детей. Так? Она страшно болела — ревматизмом. Теперь, как только дело к дождю, у меня так колени ломит, что я не чувствую ни сцепления, ни газа. Для меня это гибель, сами понимаете!

АДВОКАТ. Значит, миссис Тайнелл… её ноги…

ДЖОНС. Ну, наконец-то дошло. Примерно досюда… (Неопределённый жест в области бёдер.) Такой ревматизм, такое всё хворое, а дядюшка, прохвост, требует, чтобы я заботился о малышах, шлёт мне письма с угрозами! (Вынимает из кармана письмо.) «Или ты будешь давать на детей, или я потребую, чтобы ты немедленно уложил незабвенные конечности моей племянницы в фамильный склеп. Я не допущу, чтобы кто-нибудь пользовался останками моей дорогой усопшей»!

Что вы на это скажете? До чего же бессовестные есть люди!

АДВОКАТ. Гм! Многовато… Позвольте, я запишу? (Пишет, бормоча.) M-м… Профанация, золотые коронки, мостик, трое детей, материнские обязанности, ревматизм… Итак, дорогой мистер Джонс, поскольку вы мне уже всё объяснили…

ДЖОНС. Какое там всё! Есть ещё доктор Миллер и плюс ко всему — собака.

АДВОКАТ. Чего хочет доктор?

ДЖОНС. Чтобы я заплатил за лечение ревматизма. Миссис Тайнелл лечилась у него, а платила сразу за год. Сейчас как раз подошёл срок выплаты. Доктор говорит, что лечил ноги и ноги целы, значит, платить должен тот, кто на них ходит, кто ими владеет. Угрожает, что подаст на меня жалобу и продаст с торгов! Но, во-первых, суставы у меня ноют дьявольски…

АДВОКАТ. Нет! Не так, мистер Джонс. Неверная линия. В этом я прошу вас не признаваться.

ДЖОНС. Почему? Говорю же вам, как только дело идёт к дождю…

АДВОКАТ. Это не имеет значения. Если вы хоть раз признаетесь, что ноги не ваши…

ДЖОНС. Мои! Я ведь хожу на них, так?

АДВОКАТ. В любом случае запрещаю ввязываться в какие-либо споры или беседы с истцами. С этого момента я сам буду представлять ваши интересы.

ДЖОНС. Прекрасно.

АДВОКАТ. Помнится, вы ещё упоминали о какой-то собаке?

ДЖОНС. Да. Там, сбоку, стоял какой-то тип. Он не пострадал, но его собака, боксёр, исчезла. Так этот тип утверждает, что я её похитил.