Маги - [16]

– Никто об этом не думает и не обращает внимания на беспорядочную работу мозга, – с улыбкой ответил Дахир. – В результате получается, что в жизни думают о массе бесполезных вещей, теряют время и бесцельно утомляют ум. Теперь же смотри! Я покажу тебе, как действует на этот инструмент уже дисциплинированная мысль. Я буду думать о тарелке с фруктами.

И Дахир в свою очередь склонился к зеркалу. Взгляд его засверкал и сделался неподвижен; между бровями появилась небольшая складка.

На полированной поверхности тотчас же появилось изображение тарелки с грушами, яблоками, виноградом и другими фруктами. Все было окрашено и казалось живым.

Супрамати вскрикнул от удивления и восхищения; но Дахир покачал головой.

– Тут нечем восхищаться, – сказал он. – Моя мысль была довольно небрежна. Тарелка осталась не окрашенной, а вишни на заднем плане расцвечены не полностью. Эти неточности произошли от того, что я слишком спешил вообразить вещь, которую хотел показать тебе; тогда как следует действовать точно, придавая каждой вещи, как живописец, форму, цвет и природные оттенки.

Дахир продолжал смотреть на вызванное им изображение, и Супрамати, к крайнему своему удивлению, увидел, что на тарелке появился изящный рисунок, а фрукты приняли свою естественную окраску.

– Удивительно! – вскричал он. – Но скажи, отчего воображение, вызванное моей мыслью, почти с такою же быстротой исчезло, как и появилось. Это же кажется настоящей живописью и держится вот уже несколько минут.

– Причина остается все та же. Твоя непостоянная, беглая и хаотическая мысль, не будучи в силах создать ничего определенного, еще менее может удержать это изображение. Я думаю только о том, что хочу вызвать, и не даю мозгу породить никакую другую мысль. Мозг – это такой же орган, как и рука; нужно только развивать силу его мышления и заставить послушно работать.

– А возможно на этом зеркале воспроизводить с таким же совершенством сложные картины?

– Несомненно! Всякая твоя мысль может отражаться здесь. При навыке со временем в этом зеркале, как в панораме, будет проходить целый ряд картин. Сейчас я покажу тебе несколько картин такого рода. Конечно, это гораздо трудней, чем воспроизвести изображение бутылки, а между тем то, что я покажу тебе, это только азбука великого искусства мыслить.

Все более и более заинтересовываясь, Супрамати стал смотреть в зеркало. Теперь оно, казалось, расширилось, увеличилось и в нем отразилась громадная, освещенная луной водная поверхность океана. Но вот из волн медленно выросла и приблизилась скала, на которой находился таинственный приют рыцарей Грааля.

Чудная картина эта стала постепенно бледнеть и расплылась в сероватый пар, уступив место храму братства во время совершения богослужения.

Да, это действительно была обширная зала с ее колоннами, тонкой резьбой и разноцветной мозаикой. В отверстие купола лились солнечные лучи, заливая светом каменные плиты и белоснежные одежды рыцарей. На ступенях алтаря стоял старейшина братства, а перед ним сам Супрамати.

Это была сама жизнь; здесь ничто не было забыто; все дышало и жило. Каким великим артистом-мыслителем надо было быть, чтобы так воспроизвести природу и вызвать в этой мрачной лаборатории появление океана или залить его яркими солнечными лучами.

С чувством почти боязливого восхищения глядел Супрамати на Дахира, который странно неподвижным взором продолжал смотреть в магическое зеркало. Но вдруг он провел рукой по глазам и с улыбкой обернулся к своему другу; картина тотчас же исчезла, и зеркало приняло свой обычный черный цвет.

– Дахир! Ты достиг совершенства в этом великом искусстве, о существовании которого я и не подозревал. Мне кажется, что я никогда не добьюсь такого мастерства.

– Ты меня считаешь таким великим мастером только потому, что не видал пока ничего лучшего, – со смехом ответил тот. – Моя мысль не производит еще аромата, звука и пр. Вообще я далек еще от цели. Но так как твое восхищение льстит моему самолюбию, то я покажу тебе еще частицу своего искусства, а именно, сделаю мою мысль видимой для другого. Впрочем, эти явления случаются и у профанов, которые толкуют их вкривь и вкось и называют «прижизненными призраками».

Самый факт так часто проявлялся, что отрицать его уже невозможно. В минуту смерти или опасности многие являлись своим близким с реальностью живых людей; иногда даже к ним прикасались и говорили с ними.

В действительности же эти «призраки» – не что иное, как могучее проявление мысли, сделавшейся не только видимой, но и осязаемой.

Только у профанов феномены эти происходят случайно и бессознательно, я же могу вызвать их по своей воле.

Прибавлю еще, что пассивная мысль, то есть когда ты не думаешь ничего определенного, отражается в магическом зеркале в виде фосфорических линий, более или менее ярких, смотря по энергии мозговых вибраций. Но мысль не должна быть пассивной, а должна быть деятельной и трудовой. Только работа мысли должна быть гармонична, чтобы не утомлять мозга, так как всякий знает и испытал на себе, что бурные и взволнованные мысли вызывают страшное истощение всего организма.