Мага уводит стаю - [33]

Когда чужая стая ушла, семья Воя углубилась в старый сосновый бор, снопа — в который раз — надеясь на охотничью удачу.

Март в этом году был, как обычно, трудным и голодным.

Лоси держались на малоснежных опушках и открытых полянах, загнать их по насту никак не удавалось. Волки озлобились, поднимались после отдыха неохотно, голодные, нервные, измотанные. Под суровым взглядом вожака с усилием сдерживали раздражение.

Только к концу марта, когда морозы по ночам стали ослабевать, им удалось задрать крупную лосиху, и стая основательно подкормилась.

С первых дней апреля в леса пришло сильное потепление. Со всех бугров и склонов хлынули ручьи, обнажилась прошлогодняя трава, желтая и вялая, очистились от снега пушистые мхи. Солнце щедро посылало живительные свои лучи промерзшему за зиму лесу. В его лучах звери отогревались — дневать стало приятно.

Семья перебралась в район логова, туда, где в прошлом апреле Вой и Мага выкармливали щенков. Бывает, что волки из года в год обосновываются в одном и том же логове, если оно не раскрыто людьми. Но матерая Мага и старый вожак, проявляя свою обычную повышенную осторожность, устраивали гнездо в норе где-нибудь неподалеку от прошлогодней. Старые места были проверены жизнью, они казались более надежными, чем новые и неизвестные.

Звери вели привычный образ жизни: раскапывали в оттаявшей почве целебные корешки, в сумерках и на рассвете мышковали, выслеживали лосей, кабанов, а Чернец даже пытался поймать у норы барсука, но безуспешно.

Волчонок после неволи внешне не изменился. Но в его памяти навсегда остались дни, проведенные в плену у человека. Чернец помнил зоолога, его дом, его запахи. Непонятное, незнакомое чувство привязанности жило в самых глубинах волчьей души и тревожило Чернеца, не давая ему забыть человека.

Теперь Чернец вместе с другими волками пришел к своему родимому логову, в те места, где он рос, и новое, еще более сильное чувство нахлынуло на него, пробуждая радостные воспоминания. Эти обтаявшие, почти сухие склоны пахли детством — веселым беззаботным детством Чернеца. И голова кружилась от этих запахов, и сердце чаще билось в широкой груди повзрослевшего волка.

Он быстро нашел родную нору, влез в нее. Она была заброшенной, неуютной, сырой. Но ведь именно отсюда он, Чернец, вышел в большой лес, в большой мир. Выбравшись из норы, оживленный, радостный, Чернец тут же затеял игру со своими сверстниками — прибылыми, выросшими в этом же логове. Он набросился на них, весело визжа, и все трое, свернувшись в быстрый шумный серый клубок, покатились по склону холма. Они долго возились, набрасываясь друг на друга, катаясь по прошлогодней траве. Играли точно так же, как это было прошлым летом, когда волчата только начали выходить из логова.

Волки жили еще единой семьей, матерые пока не отделились, не отошли от остальных, но мать-волчица уже беспокоилась, в нерешительности останавливаясь иногда у старых, заброшенных нор, встречавшихся на ее пути.

И вот он настал, этот день, когда Вой и Мага должны были на время оставить стаю, чтобы найти, подготовить и обжить новое логово. Приближалось время щенения, волчица чувствовала это и с волнением ждала его.

На рассвете теплого апрельского дня, когда прозрачная, чуть сумеречная, северная весенняя ночь отступила перед ярким восходом, матерые покинули стаю. Внимательный Чернец сразу же двинулся следом, хотя сигнала к походу родители не подавали. Волчонок прошел всего несколько шагов — старый вожак остановил его коротким гортанным рыком. И тогда волчонок понял, что отец и мать покидают семью. Он долго смотрел им вслед, а рядом с ним становились тем временем и Зуа, и Ко, и прибылые. Чернец озабоченно оглядел стаю и внезапно понял, что произошло важное событие: на время отсутствия отца-волка он должен будет возглавить стаю. Это следовало из поведения волков.

Великая ответственность ложилась на молодого волка, который с ведома отца оставался временным хозяином стаи, несмотря на то что в ней были более опытный, сильный старший брат Ко и трехлетняя волчица Зуа… Для Чернеца начиналась новая жизнь. Природа, наделив этого зверя редкими качествами, как бы заранее предопределила ему роль вожака.

11. СНЕЖНАЯ ВЕРШИНА

Прошло три года.

Лунной мартовской ночью Чернец осторожно вел стаю по старым родительским угодьям. Это была уже его собственная стая…

Впереди шел он сам, следом двигались два переярка — самец и самка, затем — три прибылых, и замыкала строй подруга Чернеца, четырехлетняя матерая волчица. Семья возвращалась из далекого северного края, куда надолго уводил ее Чернец. Там легче было прокормиться, легче было охотиться, следуя за стадами кочующих оленей. Поэтому Чернец редко приводил стаю в леса, где он вырос. И тем не менее о существовании неуловимой стаи, возглавляемой необыкновенным вожаком, в этих местах знали. Знали, что вожак может увести волков из-под носа самых опытных и находчивых охотников, что он безошибочен в охоте — строит ее так верно, рассчитывает все так точно, что жертве уйти не удается. Даже прибылые в его стае после несколько месяцев обучения становятся падежными помощниками в охоте…