Мага уводит стаю - [30]

Он словно видел сейчас воочию сквозь белую снежную пелену времени своих братьев: и старших переярков, давно погибших от руки человека, и братьев-ровесников, с которыми рядом пронеслось по лесным опушкам и оврагам его щенячье детство. Это было так давно, но он хорошо помнил то время. Оно оставалось в нем, отделенное от всех остальных времен жестким барьером той первой в его жизни облавы, устроенной людьми. Облавы, уничтожившей родительскую стаю.

Старый вожак с тех пор никогда не участвовал в играх. Но всегда с удовольствием наблюдал за резвой, суетливой возней и прибылых, и переярков своей стан.

Он вспоминал и недавние игры, в центре которых всегда был необыкновенный волчонок — Чернец. Спокойный и уравновешенный, в эти минуты он преображался. Он даже научил волков новой игре, которой раньше старый Вой никогда не видел.

В первый раз Чернец затеял эту игру еще в начале зимы. Мать-волчица отдыхала, лежа на снегу рядом с Зуа, и Чернец вдруг с разбегу перепрыгнул через них, обсыпав обеих волчиц снежной пылью.

Потом, уже готовясь к играм, волки сами ложились в ряд, и кто-нибудь один перепрыгивал через всех, затем ложился к остальным, а прыгал следующий. Семья с интересом следила за высоким быстрым полетом очередного прыгуна. Волки поворачивали головы ему вслед, и их приоткрытые пасти словно смеялись…

Все происходило очень быстро: один летел в снег, другой вставал, сразу же разбегался, прыгал… Снежные фонтаны, взлетали над стаей, слышалось шумное дыхание зверей, рычание, визг.

Такое же дикое веселье царило и сейчас. Но старый вожак ясно видел, как не хватало семье Чернеца. Несмотря на свой возраст, он прыгал чуть ли не выше всех и в момент прыжка задорно взвизгивал — звонко и певуче, словно призывал зверей последовать за ним. Это создавало какое-то особое настроение в стае, все возбуждались и действительно следовали за Чернецом, самозабвенно отдаваясь игре. Даже мать-волчицу, несмотря на ее весьма почтенный возраст и отяжелевшее тело, волчонку удавалось вовлекать в эти веселые игры-состязания, которые объединяли стаю, поднимали в ней дух.

Вот и сейчас, взбодренные игрой, волки решительно двинулись в нелегкий ночной поход. Матерые уводили семью в одном направлении — в глухие безлюдные места. И хотя по охотничьей надобности стая часто отклонялась от этого направления, но, завершив охоту и отдохнув, снова следовала своим путем.

Этой ночью идти было особенно трудно. Волки оказались в глухом старом ельнике, заваленном буреломом и валежником. Лес здесь изобиловал огромными валунами. Каменные глыбы, заснеженные, оледенелые, преграждали путь, взбираться на них было утомительно и опасно: одно неверное движение — и зверь мог соскользнуть, упасть с высоты, сломать себе хребет… Чаще приходилось огибать валуны, выбирая более проходимые участки. Идущая во главе стаи Мага уставала больше других. Иногда, по глубокому снегу, ее подменяла Зуа.

Вожак все время шел последним. Трудности пути свидетельствовали о том, что стая близка к цели. В этой таежной глуши даже не было просек. Сюда не дотягивались человеческие пути. Это знал старый вожак, это, и только это, давало ему покой. К утру уже можно остановиться и начать метить свой новый охотничий участок, новый район обитания, не занятый другой стаей.

Семья была спасена и на этот раз. Не удалось сохранить только одного волчонка — самого умного, самого ловкого, самого необходимого стае.

9. ПОБЕГ

Изба постоянно источала сильные запахи умершего дерева. И Чернецу иногда во время дремы казалось, что он лежит в огромном дупле сухой сосны.

В доме человека Чернец находился уже месяц. У него сложились непростые, но в общем добрые отношения с человеком — хозяином этого дома. Совсем не такие, какие были у его отца — старого Воя, когда тот попал в плен к людям.

Когда человек входил в чулан с едой и питьем, волчонок теперь не только не скалился на него, но даже приветствовал своего нового знакомого. Хвостом, правда, не вилял, но радостно вставал навстречу, глаза его весело блестели.

Уже несколько дней человек выводил волчонка на прогулку. На поводке, как собаку. И зверь подчинялся — шел рядом спокойно и послушно. Правда, все время озирался, остро и тревожно воспринимая запахи двора.

Чернец долго не подпускал к себе человека, не позволял ему дотронуться до себя, погладить. Волчонок не рычал, не злился, только внимательно и настороженно следил за ним, готовый в любой миг отпрыгнуть, шарахнуться в сторону, в дальний угол.

Еще труднее было приучить его к ошейнику. Сначала человек касался новым, не пахнущим собакой ошейником морды зверя, его шеи, давал тщательно обнюхать. Но стоило застегнуть ремешок на шее волчонка, как тот начинал метаться по чулану.

Только через сутки волк подпустил человека и тот снял с него ошейник. Несколько раз повторялась эта процедура, пока зверь наконец не принял ошейник как необходимость, неприятную, но не опасную.

Ученый гулял с волчонком во дворе, удалив оттуда на время собак, водил его даже по краю леса, держа на длинном прочном поводке.

Он вымыл в чулане полы и постелил для волчонка кусок толстого войлока в тот самый угол, куда зверь любил чаще всего забиваться. Через несколько дней он обнаружил, что волчонок уже отдыхает на войлоке.