Маг полуночи - [24]

– А ведь немало эйдосов ты заточил в свой дарх. Я слышал, в последние годы ты предпочитаешь покупать их у комиссионеров, а не отвоевывать в бою? Оно и верно: злато во все века разило лучше булата.

– Битвы между своими запрещены, пока мы не разделаемся со светом, – прошипел Лигул.

– Мудрый и предусмотрительный закон! Интересно, кто его принял? Уж не ты ли, Лигул? Имей в виду, что запрещение дуэлей всегда приводило к падению нравов, ожирению и торжеству кошельков! Крови льется меньше – да, но вместо крови льются сопли… Это ты мудро заметил про жалкое существо. Шакал не лев, и никогда не быть ему царем зверей. Ты шакал, Лигул. Неужели ты думаешь, что сумеешь подчинить себе мрак?

Арей пошевелил кистью, заставив дарх горбуна покачиваться на лезвии меча, как маятник.

– Подумать только, как просто! Одно легкое движение, и грозный Лигул лишится всей свой магии и станет обычным жалким духом… – задумчиво произнес он. Губы Лигула побелели. – Но больше меня волнует другое, – продолжал Арей. – Я думаю о том единственном эйдосе, о судьбе которого мне ничего не известно. И когда мне приходит в голову, что он может оказаться в твоем дархе, тогда я теряю голову и мне хочется разрубить тебя на дюжину маленьких уродов!

– Я тысячу раз говорил! Я не убивал твою!.. Я ничего не знаю о судьбе твоей… – начал Лигул.

Рука Арея дрогнула. На щеке у горбуна появилась длинная царапина. Горбун поднял руку, стер со щеки кровь и задумчиво лизнул ладонь.

– Не произноси ее имени! Оно слишком чистое для тебя! Или расстанешься с языком! – тихо сказал Арей.

Лигул поспешно закивал.

– Так ты потому покровительствуешь девчонке, что она напоминает тебе ту… Не злись! Имени я, как видишь, не произнес, – заметил он.

– Не твое дело! Подумай лучше о твоем дархе! Как бы тебе его не лишиться! – сказал Арей.

Горбун пожал плечами. Он уже справился с первым страхом.

– Глупая угроза! Ты далеко не святоша. Может, тебе напомнить, скольких ты зарубил и сколько эйдосов в твоем собственном дархе? – спросил он.

– Не стоит. Всех, кого я убил, я убил в честном магическом бою. Я не резал спящих и не убивал ударом в спину. И тем более детей и женщин, – заметил Арей.

– Честный бой? Когда один противник опытнее другого в двадцать раз, разве бой можно назвать равным? Честным он был бы при равенстве сил! – усмехнулся горбун.

– Никто не мешал моим противникам учиться владеть клинком, – сказал Арей.

– Ага… А заодно полторы тысячи лет быть богом войны, участвуя во всех сражениях и битвах, и приобрести тот же опыт… Демагогия это все! Другого такого же приобрести невозможно, – буркнул Лигул.

Арей задумался. Слова Лигула все же поколебали его уверенность.

– Они могли запастись каким-нибудь артефактом! Многие так и делали, – буркнул он.

– Ну вот! Мы вернулись все к той же печке, от которой начинали танцевать. Не можешь победить в честном бою – победи в нечестном, – осклабился горбун.

Арей легко подбросил его дарх и поймал его на повернутый плашмя меч. Цепочка натянулась. Лигул напрягся.

– Помолчи, Лигул! Твои рассуждения мне неинтересны. Забудь об Улите. И тем другим, своим прихвостням, скажи, чтобы забыли. Если с ней что-то случится, им придется искать себе нового горбуна. Ты все понял? – медленно произнес Арей.

Сглотнув, горбун кивнул. Цепочка в последний раз скользнула по изгибу меча.

Лигул тут же вскочил и довольно оскалился. Самоуверенность возвращалась к нему огромными скачками.

– Ты так же хорош, как и прежде, Арей. Я опасался, ты потерял форму. Но не смею тебя больше отвлекать. Этот дом твой. Мефодий тоже твой. Решай сам, как именно ты будешь обучать его. Мне безразлично. Но знай: Канцелярия мрака не спустит с вас глаз. И не теряй времени. Мефодию скоро тринадцать…

– Этого ты мог бы и не говорить…

Горбун отступил и спиной шагнул прямо в стену дома.

– Тогда до встречи, мечник Арей, барон мрака! Знай, для тебя это единственный шанс оправдаться после той истории! Или вновь маяк и одни и те же холодные волны – днем и ночью! – донесся его удаляющийся голос.

«Свет для меня слишком скучен, мрак слишком подл. Возможно, маяк и одиночество лучший выход для меня!» – подумал Арей.

Когда вскоре, наполняя электрическим гулом соседние переулки, по параллельной улице бодро прокатился первый троллейбус, возле дома № 13 уже никого не было. Однако с того самого утра с домом № 13 стала твориться какая-то чертовщина. Знающие люди плевались и переходили на другую сторону улицы. Вначале начальник объединенного архива Мосводоканала, один из многих преемников бывшего мичмана Балтфлота, неожиданно попал под суд по неприятному финансовому делу, как будто не имевшему к магии никакого отношения. Нагрянула проверка, захлопали кулаки по столешницам, заметались сердца, запрыгали под язык таблетки валидола, всколыхнулась вековая пыль. Затем весь архив Мосводоканала подбросило в воздух, завертело, запуржило бумажками и перенесло по новому адресу.

Примерно месяц дом № 13 стоял пустым, и за это время кто-то ухитрился разбить бутылкой стекло на втором этаже и искорежить гвоздем цептеровский замок, вселив в его недоверчивую душу стойкое неприятие ключа. Кроме того, неизвестными средь бела дня были увезены фигурные литые решетки подвала, служившие еще священнику Беляеву и имевшие в декоре элементы креста. Увезены средь бела дня, нагло и с концами. Почти сразу дом снаружи обстроился лесами, обтянулся плотной ремонтной сеткой, и о его существовании странным образом напрочь забыли…