Маг-искуситель - [16]

Великан начал что-то диктовать глубоким баритоном, постоянно употребляя свое любимое бр-бр. Ловкие пальчики существа умело пользовались жидкокристаллической клавиатурой, и во втором столбике постепенно вырисовывался читаемый текст:

 «Глава лидирующего клана гоблинов южного полуострова Орошайо — Екайлиброч II, всемогущий шаман в третьем поколении, армия которого вчера на рассвете была безжалостно уничтожена степными варварами, просит вас оказать ему помощь. Екайлиброч II с жалкими остатками своей армии не сможет побороть нападающих степняков. Они тоже используют магические заклинания и могут даже воскрешать мертвых. Предприятия полуострова Орошайо частично под контролем врага. Слава о вашей смелости, хладнокровности и мужественном характере давно облетела весь мир, и Екайлиброч II считает, что только вы способны восстановить справедливость. Степные  варвары ведь общий враг Империи Эльфов и королевства гоблинов. Помогите, пожалуйста. Екайлиброч II отблагодарит вас по достоинству. Хотите замок до небес, хотите парусник… Любое ваше желание будет исполнено. Мы не сразу вас узнали, поэтому обезумевший Чукси набросился на вас. Он и раньше часто вел себя неадекватно. Так каким будет ваш положительный ответ?»

Силимэри перечитала внимательно текст и подумала вслух:

— Сейчас я не могу пойти с вами. У меня все спланировано на сутки вперед. Я мечтала навестить болеющую Венисуэль, поиграть с малышом Ластоном, ночью у меня тоже есть, чем заняться, да и на завтра есть, как минимум, одно неотложное дельце. Поэтому так: передайте Екайлиброч II, — Силимэри начала писать ответ на ППП, — пусть займет выжидающую позицию. Через сорок восемь часов я прибуду на полуостров и решу вопрос со степными варварами. Вам нужно продержаться только двое суток, и я помогу вернуть предприятия и изгнать врага с земель  Орошайо. Слово Силимэри. — Она подмигнула маленькому зеленому существу и дала возможность прочесть великану ответ.

Великан поблагодарил Силимэри, и странные не то полугоблины, не то полуорки исчезли в глубине зеленых зарослей. На месте столкновения остались лишь несколько лоскутков плаща и зловонная лужа гнойных масс. Тело и голову обезумевшего Чукси забрали с собой.

***

Силимэри пришлось добираться до деревни Каринсан в одиночку. Всю дорогу она размышляла о своей судьбе:

Как хочется порой все бросить. Ни убивать, ни принимать ни малейшего участия в политических вопросах, ни спасать ни гоблинов, ни эльфов, никого. Стать обычной эльфийкой: ходить по утрам на рынок, полдня стоять у плиты и готовить всякие вкусности, родить детей или, в крайнем случае, взять на воспитание сирот. Да, как же хочется изменить свою жизнь! Волоинс?! — она печально вздохнула, — а тебя бы вымести метлой из сердца, чтобы даже не вспоминать.

За обедом Луизия затронула больную тему, и Силимэри словно вернулась назад в прошлое, когда не только Анк-Морхорке не ночевал дома, но и она несколько раз тоже возвращалась с первыми лучами солнца после романтических свиданий с эльфом, долгие весны не покидающим ее мысли. Она тоже изменяла и душой, и телом. Телом, правда, всего один раз.

Это случилось спустя почти год после их случайной встречи в парке. Они не виделись более пятнадцати лет. Еще в юности они расстались, когда Волоинс женился на красавице Эрисжи, лучшей подруге Силимэри, и уехал из города, а потом и Силимэри в отместку вышла замуж за Анк-Морхорке. Судьба их разбросала по свету, а потом устроила коварное испытание. Волоинс с женой вернулся в Бравур-ле-Роз, и карусель интриг закружилась как смерч над океаном.

Они встречались в заброшенном доме на берегу Йомали. Их свидания чаще всего длились от силы один час, потому что и Волоинс, и Силимэри были загнанны в железные рамки: оба старались не вызывать подозрений у законных супругов. Часто на свиданиях они совершенно не разговаривали. Их страсть была такой сильной, что они сходили с ума от поцелуев, которыми награждали друг друга с лихвой. Силимэри с ним оживала, чувствовала себя желанной и сама еле справлялась со своими желаниями, но, как могла, отдаляла время икс, когда их тела сольются не только в поцелуе, но и в самых интимных местах. Почему так? Потому что Силимэри по наивности ждала признаний в любви, а Волоинс ни о какой любви и не заикался. Но он называл Силимэри самым ярким воспоминанием из его юности. «Так, как тебя, я никого не любил, — сказал он однажды, — но давно прошли те годы, когда я верил в любовь». Эти слова подействовали на Силимэри двояко: с одной стороны ей, как и любой эльфийке, приятно, когда говорят «так, как тебя, я никого не любил», но с другой — не верю в любовь, значит, не люблю. А Силимэри отчаянно любила, засыпала с мыслями о нем, и на рассвете просыпалась, думая о нем.  Он был ей необходим как воздух, но она понимала, что никогда не надышится им: он чужой, он не любит, он просто проводит с ней время, наверстывая упущенное, ведь раньше между ними так и не было секса, несмотря на яркую любовь.

Но настал день, когда Силимэри сдалась. К этому решению подтолкнул ее, как ни странно, опять Анк-Морхорке и его очередная публичная связь с танцовщицей. Силимэри надела самое сексуальное белье: кружева, подтяжки, чулки, нарядное платье, и пришла к Волоинсу без приглашения. Прямо на работу: в офис, где он разрабатывал модели эльфийской одежды для торжественных встреч.