Маг для бастарда - [11]

Я подставил лакею тарелку под второе, получил увесистый ломоть румяной и сочной свинины, запеченной с грибной подливой, картофелем и луком, посмотреть на которую и то подарок, и понял, что сражен наповал. После куска студня из коровьих ног с черствым хлебом, из чего состоял мой обычный ужин, я просто не смогу вернуться в столицу. Отрезав ломтик, я неторопливо положил его в рот, прожевал и удовлетворенно кивнул сам себе. Это и есть то, за что мне стоит бороться. И, следовательно, я принимаю вызов.

Больше ничем особенным этот ужин не удивил, а когда настенные часы коротко пробили три четверти девятого, воспитанники нехотя поднялись, буркнули что-то про спокойную ночь и поплелись к двери. Я провожал их внимательным взглядом, мне было чрезвычайно интересно, сами они расходятся по спальням или есть кто-то, кто следит за ними ночью. Лично я, если бы пришлось организовывать их быт, никогда бы не оставил бастардов без присмотра.

За широко распахнувшейся дверью обнаружилась четверка слуг в одежде одинакового голубого цвета – двое мужчин и две немолодые женщины, и я почти с умилением осознал, что в некоторых вопросах мы с ее величеством рассуждаем идентично.

– Уф, – едва дверь захлопнулась, сообщил музыкант и кивнул лакею, – подай бутылку вина, сегодня у нас счастливый день.

Я сполна оценил его юмор, но не пошевелил в ответ и бровью, потому что он был прав и пока даже не подозревал, насколько.

Вино оказалось полусладким и некрепким, и невозмутимо сделав глоток, я уставился на Этераера, подозревая, что меня хотят просветить насчет сюрпризов, каких следует ожидать от моей воспитанницы, но первым разговор начал Траниг.

– У нас есть традиция, – отпустив лакея, сообщил он, – как только приезжает новый наставник для Мэлин, мы заключаем пари.

Я только усмехнулся про себя. Господа наставники желают предупредить меня, чтобы не строил радужных планов? И что раз до сих пор никто не смог справиться с девчонкой, шансов, что мне повезет больше других, практически ноль.

– Да, – так и не дождавшись ответа, он сделал глоток, посмаковал напиток и насмешливо уставился на меня. – Вы не желаете, маглор Иридос, сделать свою ставку?

– Благодарю вас, – учтиво кивнул я, – но мои принципы… В общем, нет.

– Вы не поняли, Иридос, – кисло вздохнула госпожа Нувилия, – они, наоборот, ставят на вас. Вот сегодня в казне уже лежит три с половиной серебрушки, мы ставим по половинке в день. Если бы вы начали колотить в двери и требовать экипаж еще до ужина, эти деньги получили бы маглор Ренгиус и госпожа Айсора, они уверены, что все самые стойкие маги тут уже побывали.

– Отлично понял, – равнодушно пожал плечами я, – но играть с судьбой не имею желания.

– То есть вы сдались, еще не приступив к работе? – попытался подначить меня Траниг, чем вызвал приступ моего внутреннего хохота.

Я уже приступил, но могу себя похвалить за то, что никому этого не показал. И еще правильнее сделал, что обновил заклинание. Ну не одни же ошибки мне делать, сегодняшний день и так побил все рекорды в моей жизни по совершению глупостей.

– Я бы с удовольствием послушал, – не отвечая на подначку, вежливо сообщил я, делая еще глоток, – какими методами воспитывали Мэлин мои предшественники.

– А нечего слушать, – печально призналась Нувилия, – она изловчалась выставить их, прежде чем кто-то из магов успевал развить какую-нибудь тактику. Причем она не повторяется, так что наши предупреждения вам не помогут.

– И все же, просто ради интереса? – продолжал настаивать я, понимая, что зря не согласился на пари, тогда хотя бы знал, кто желает моего выигрыша.

– Она изводила магов очень изощренно: наливала в кувшин в гостиной старый рыбий жир и обвиняла, что ее заставляют это пить, подстраивала собственное соблазнение, имитировала избиение, отрезала волосы и свалила это на наставника… Что же еще?

– Подожгла комнату, когда наставник запер ее в наказание за грубость, и выпрыгнула в окно, – подсказал Этераер. – Поэтому долго вам тут не удержаться.

Еще как удержаться! – саркастично пробормотал я про себя, только теперь в полной мере осознавая, почему в моем контракте такие странные условия увольнения по собственной воле. Ее величество прекрасно знала все подробности этих происшествий и больше не желала идти на поводу у строптивой девчонки.

Некоторое время присутствующие просвещали меня насчет предстоящих каверз и пытались склонить к игре, поставив на самого себя, но я не люблю так резко менять свои решения… без серьезных на то оснований. И потому упорно отказывался, составив о себе твердое мнение, что я непробиваемо самонадеянный и самоуверенный человек. Догадаться, что я просто загнан в ловушку контрактом, обстоятельствами и дурацким законом, по которому должен отработать тут двадцать лет, не сумел ни один из них. И в конце концов они отступили и разъяснили мне распорядок жизни в крепости. Незыблемый и неуклонный, в чем-то простой, а в некоторых деталях странный. Ночью воспитатели за детей не отвечали, но если случалась особая ситуация, должны были немедленно бежать на помощь ночным няням.

Впрочем, няня имелась только у младшего бастарда. У всех остальных были камердинеры. Мэлин, само собой, прислуживала камеристка. Все слуги немолодые, хорошо обученные и немногословные. Днем они были предоставлены сами себе, обедали и ужинали в своих комнатах, когда пожелают, а ночью заступали на дежурство. Покои всех четверых бастардов выходили в один зал, и вот в нем камердинеры и сидели, время от времени проверяя своих подопечных.