Маг без диплома - [127]

– Как вы себя чувствуете? – даже и не скажешь, что всего минуту назад соэр пребывал в бешенстве.

– Спасибо, хорошо. А Малис… Скажите, он действительно сделал что-то дурное?

– Мы, кажется, уже говорили о темных. Он такой же, просто хорошо к вам относится. Некроманты отбирают жизни, питаются чужой болью. И на их руках всегда кровь. Не думайте, что его занятия ограничиваются копанием в могилах и поднятием мертвецов. Ваш друг, к примеру, ради одного эксперимента убил десять человек. Потому что у каждого из них было что-то, что пригодилось бы его монстру. Сомневаюсь, что все они умерли сразу – его такие мелочи не заботили.

– Последствия обилия темной энергии?

– Да, все это происходит во время обострений, между ними они адекватные милые люди.

Видя, что Эллина разволновалась, пытаясь переварить полученную информацию (одно дело об этом читать, и другое – услышать о не чужом живом человеке), Брагоньер подошел к столу и накапал успокоительного.

– Я, наверное, истеричка, раз меня постоянно этим поят, – выпив лекарство, пробормотала гоэта.

– Не замечал. Да, плохо держите чувства под контролем, позволяете им верховодить – ну, так женщина. А теперь отдыхайте и ни о чем не думайте. Иначе придется прибегнуть к снотворному.

Соэр вернулся примерно через час, поинтересовался, все ли Эллину устраивает. Она ответила утвердительно, поблагодарила за столь рьяную заботу и намекнула, что обойдется без его участия.

– Я не умру, так что вам нечего беспокоиться. Претензий предъявлять никаких не собираюсь, если желаете, подтвержу это в письменном виде. Вы составьте документ, я подпишу.

– Значит, человеческое участие вы исключаете? Отчего же, позвольте полюбопытствовать.

– Просто вам оно несвойственно. Или вас гложет чувство вины?

– Гложет, отрицать не стану.

Заметив, что она зябко повела плечами, он поинтересовался:

– До сих пор не можете согреться?

– Да. Но тут тепло, просто лихорадит…

– Понятно. Видимо, придется-таки исполнить рекомендации мэтра Олиоха. Ночью по полу гуляют сквозняки, а нужно, чтобы вам тепло было.

Брагоньер позвал служанку и велел принести столько грелок, сколько найдется на постоялом дворе. Та, видимо, уже вышколенная прежними указаниями соэра, быстро управилась и разложила грелки по постели, аккуратно, чтобы не обжечь Эллину.

– Сегодня я ночую здесь. Чтобы не было домыслов и непонимания, госпожа Тэр, с интимными отношениями это не имеет никакой связи. Мэтр Олиох предупреждал, что после воскрешения с порога смерти у вас не сразу восстановится температура тела. Я не помню медицинских терминов, но вот список предписаний. Пункт четвертый.

Он поднял со стола листок бумаги с личной печаткой мэтра Олиоха, продемонстрировал его гоэте и зачитал все десять пунктов рекомендаций. Среди них были стандартные, вроде постельного режима, и необычные, к примеру, этот четвертый пункт о согревании больной всеми доступными средствами, в том числе человеческим теплом, и строжайшем оберегании от ночных сквозняков.

Эллина усмехнулась:

– Под доступными средствами следует понимать занятие любовью? Боюсь, бревно в моем лице не подойдет для снятия вашего эмоционального напряжения, да и тело болит. Так что я прекрасно обойдусь грелками.

– Эллина Тэр, между нами ничего не будет, – резко ответил Брагоньер. – Попрошу ваши фривольные фантазии оставить при себе. Я ваш сон ничем не потревожу, зато буду уверен, что вы за ночь не окоченеете. Впрочем, все мои подчиненные в вашем полном распоряжении, выбирайте любого в качестве живой грелки. Давайте, позову Нору. Так даже лучше и вам, и мне. Вы поболтаете, я смогу поработать.

– Я согласна и на вас.

– Прекрасно. Завтра кровоток должен восстановиться, и подобные экзотические средства не понадобятся. Одну ночь потерпите.

Полностью раздеваться он не стал, снял сапоги, верхнюю одежду и рубашку. Лег не сразу, предварительно прочитав какое-то донесение, затем убрал его в карман куртки, погасил свечи и притянул себе под бок Эллину. Не обнял, но подоткнул одеяло так, чтобы не осталось ни единой лазейки для холодного воздуха.

Как ни странно, заснул он быстрее ее, практически сразу провалившись в сон. Гоэта же некоторое время ворочалась, искала удобную позу. Наконец нашла и, согревшись, уткнулась носом в плечо соэра, неприлично тесно прижавшись к нему, чтобы вновь не замерзнуть, задремала.

Стараниями мэтра Олиоха Эллина быстро шла на поправку. Как только стало возможно, Брагоньер порталом отправил ее вместе с Норой в свой дом в Калеоте, снабдив письмом к леди ли Брагоньер. Та отнеслась к гоэте с привычными холодной вежливостью и участием, делая не меньше и не больше, чем полагалось.

Соэр в это время занимался завершением сбора материалов по делу Ашерина. Особенно его интересовали бумаги, найденные в тайнике дома гоэта в Сатии и в его сумке. Все они были шифровками, но Брагоньер этот шифр знал. Занимался ими сам, не воспользовавшись услугами шифровальщиков. Впрочем, он всегда ревностно относился к делам, которые вел, не позволяя никому прикасаться без разрешения к протоколам допросов, вещественным доказательствам и уликам. Да и сделать это чисто теоретически не представлялось возможным: ничего из этого не лежало на видном месте, хранилось под специальным замком, ключ от которого был только у Брагоньера, и неизменно убиралось даже при визите подчиненных.