Маг без диплома - [114]

– Куда ее?

Один из разбойников легонько пнул гоэту ногой в бок.

– В дом. Дальше я сам.

Подняв обмякшую девушку, мужчины перенесли ее в охотничью сторожку и по указанию Гланера опустили, а не бросили перед очагом на кухне.

Эллина, к тому времени открывшая глаза, не сводила взгляда с бывшего друга, пытаясь понять, что он намерен с ней делать. Или как. Она боялась, что кухня выбрана не случайно и послужит ареной для пыток. Но лицо гоэта было непроницаемо, на нем застыла довольная улыбка. Хищная улыбка.

– То, что у нее было, – мне.

Разбойники (очевидно, это было оговорено заранее) передали Гланеру все, что забрали у гоэты, от оружия до медальона.

– Деньги себе оставьте. На кабак. Удачной охоты, ребята! – Он вышел, чтобы проводить разбойников.

– И ты бывай! Если что, обращайся, все в лучшем виде сделаем.

Все трое вышли на улицу.

Гланер позволил похитителям Эллины сделать всего десяток шагов, прежде чем смазанной тенью в зооморфном обличье по очереди повалить их и перекусить горло. Хваленая реакция не помогла: гоэт двигался гораздо быстрее. Второй разбойник перед смертью сумел лишь запомнить немигающие, полыхающие пламенем глаза и пырнуть ножом пустоту.

Вернувшись в человеческий облик, Гланер вытер с губ кровь, размазав ее по подбородку, и, ругнувшись, приложил ладонь к боку – резкие движения бередили рану.

Стоять обнаженным на снегу было холодно, поэтому он поспешил одеться и вернулся в дом, к Эллине.

– Ну, здравствуй, Лина. Не рада меня видеть? А что так?

Гланер склонился над гоэтой и вытащил у нее изо рта кляп.

– Здесь ты можешь кричать, сколько захочешь, – никто не услышит. Заодно расскажешь, хорошо ли ерзала задом по инквизиторским простыням? Видимо, не очень, раз ты здесь. Маленькую Лину обманули, попользовали и выбросили. Как обычно.

В его голосе было полно сарказма и злости.

– В прошлый раз я сглупил, доверил работу другому, но теперь все сделаю сам. Вот только пока еще не решил, как. Ничего, время еще есть, я твою смерть оставлю на десерт. Ты, дорогая моя, за все мне ответишь: и за гибель моих планов, и за Стешу, и за то, что меня теперь травят. Я, конечно, не инквизитор, но, думаю, тебе понравится. Хотя, – губы его сжались, – главное, чтобы понравилось мне. И никто тебя не спасет: медальончик у меня, а Брагоньеру некого допрашивать. Господин следователь просчитался: зверь съел наживку, а в капкан не попался.

Присев на корточки, он наклонился к самому ее уху:

– Думаешь, я дурак, поверил, что ты сбежала? Нет, Лина, оттуда бы ты сбежать не могла, если бы тебя не отпустили. Какое ж ты на редкость глупое создание!

Гланер перерезал веревки на ногах, оставив руки Эллины связанными.

– Гланер, зачем… – хрипло пробормотала гоэта. Голос постепенно возвращался к ней вместе с восстановленным дыханием.

Он рывком поднял ее на ноги, заставив смотреть себе в глаза. Эллина повисла в его руках словно кукла.

– Ладно, полежи пока, продышись. Я скоро вернусь.

Гланер отпустил ее, и гоэта сползла обратно на пол.

Ему необходимо было уничтожить медальон, свести к минимуму риск встречи с боевыми магами. Пусть ищут ее обычными способами.

Медальон оказался крепким, не удалось испортить ни каблуком, ни ударом о пол. Пришлось применить кое-что из профессиональных знаний. Нет, не магию, Гланер не сомневался, что медальон не поддастся его простеньким заклинаниям, а алхимию. Питомцы училища проходили и различные дисциплины, которые должны были пригодиться в повседневной работе, в частности взаимодействие разных сущностей. От капельки кислоты не поможет никакая магия, а плетение разрушится, оборвав канал связи.

Гоэт давно увлекался ядами и противоядиями, поэтому у него в сумке всегда хранился запас разнообразных пузырьков, которые нельзя было открывать без перчаток. Один из них он аккуратно извлек, откупорил и наклонил над поблескивающем на столе медальоном.

Хватило всего нескольких капель для того, чтобы поверхность зашипела и начала деформироваться.

Гланеру показалось, будто бы он уловил линии тончайшего плетения, притаившиеся среди крупиц слюды и породы. Они жалобно подрагивали, обрывались, словно струны, и гасли.

Пара минут – и сердцевина камня была полностью разъедена кислотой.

Не снимая перчаток, гоэт поднял прожженный амулет, засунул в карман и вышел на улицу.

Лошади разбойников стояли на прежнем месте. Привязанные, они, храпя, косились на темневшие неподалеку трупы. Гланер подошел к одной из них, засунул остатки амулета в седельную сумку и, отвязав, зычно гаркнул. Лошадь сорвалась в галоп и быстро скрылась из виду.

С помощью второго животного гоэт перевез тела на поляну для ритуалов, на которой из подручных средств уже был приготовлен жертвенник. Свалив на него то, что осталось от разбойников, Гланер начертил вокруг алтаря двойную пентаграмму, засыпал трупы сухим валежником и поджег. В них еще были остатки жизненной энергии, демоны найдут, чем поживиться.

Проведя упрощенный ритуал жертвоприношения, довольный собой гоэт верхом вернулся к дому. Он не намерен был избавляться от второй лошади, собираясь оставить ее себе.

Войдя в дом, он первым делом снял перчатки и бросил их в специальный чан с раствором, тщательно протер дверную ручку, а затем, прихватив свою походную сумку с разными составами, вернулся на кухню, к Эллине. Она уже не лежала, а сидела, прислонившись спиной к ножке стола. На лице – запекшаяся кровь, руки неестественно белые.