Мафия СС - [67]

Эти похождения бывших нацистов стали мне известны от моего верного друга, помогавшего в моих поисках. Два напечатанных на машинке листка, в спешке засунутых в большой желтоватый конверт, позволили мне поднять тревогу среди читателей нескольких французских, итальянских и скандинавских газет. Тем не менее я чувствовал себя неудовлетворенным, и поэтому пришлось отправиться в длительный рейд по Ближнему Востоку осенью 1965 года.

На террасе кафе «Кассит», что на улице Дитценгофф в Тель-Авиве, я встретился со своим информатором Эгоном В. Мы затронули неизвестные широкой общественности аспекты суэцкого кризиса и его тревожные последствия для Ближнего Востока. Он сказал мне: «В Порт-Саид проникли немцы — крайние националисты, управляемые из-за границы генералом Геленом. Среди них бывшие эсэсовцы, верные нацистским идеям, которые в них вдолбили в молодости. Нельзя забывать, что германское проникновение в страны ислама началось еще с пангерманизма, с этого идейного предшественника гитлеровского фашизма. Речь идет о наиболее зловещей разновидности колониализма, об опасности которого необходимо предостеречь все малоискушенное в политике население этой части мира. Начиная с арабов…»

Я познакомился с Эгоном в 1946 году в Германии. Внук прусского генерала, еврей по матери, он всегда чувствовал двусмысленность своего положения. Этот протестант-лютеранин жил тогда в Израиле. Он имел хороший архив, пополняя его в течение почти двадцати лет.

В 1960 году Эгон жил уже в Рейнской области, в комфортабельной квартире, которую ему как «жертве нацизма» предоставило западногерманское правительство. Там я и увидел его «коллекцию бабочек со свастикой», представлявшую собой старый альбом, который он заполнял с 1944 года. Бывший солдат вермахта, раненный в ногу, но освобожденный от военной службы скорее за «антигерманские настроения», Эгон был отправлен в концлагерь Дора. Здесь он записал на оберточной бумаге приметы эсэсовцев из лагеря смерти, а также их многочисленных подручных. После освобождения он продолжал свои записи и поиски палачей.

Когда мы были в Яффе, он повел меня в старый арабский дом и, плотно закрыв ставни, вручил мне кипу листов. «Роман об СС в оазисах», — сказал он. — Своего рода завещание».

Вот что я, в частности, там прочитал:

«Навьюченный тюками верблюд, размеренно покачиваясь, вышагивал по кольцевому бульвару Иерусалима… Два человека, стоявшие на тротуаре, наблюдали за суетой современного восточного города. Они, по-видимому, только что приехали: на них были зеленые габардиновые плащи. Их невозможно было спутать с христианскими паломниками, которые стекались сюда в это время. Их Бог — не в Вифлееме, а в Австрии.

У этих двоих не было повязок со свастикой: они оставили их в Берлине. Они представляли службу безопасности гитлеровской Германии, а точнее, отдел II/112 СД, вершивший делами евреев под началом гестапо. Они на время по высочайшему приказу оставили свои мрачные кабинеты на Принц-Альбрехтштрассе и пересекли Средиземное море.

Из двух немцев тот, что постарше, имел более высокий чин. Под серой фетровой шляпой, едва скрывавшей лицо, можно было узнать оберштурмфюрера СС Герберта Хагена[52]. У его спутника лицо было невыразительным. Тем не менее в характеристике, имевшейся в СС, было указано: «Внешность нордически-арийской расы».

СД поручило им деликатную миссию — «проникнуть на территории, контролируемые министерством по делам колоний в Лондоне, и в еврейские кварталы палестинских городов». Эта миссия оставалась секретной даже для дипломатов с Вильгельмштрассе… Только в наши дни обнаруженный подлинный документ с собственноручной подписью Хагена дает представление об этой разведывательной операции и о задачах, поставленных перед двумя офицерами СС, делавшими вид, будто они всего-навсего прогуливаются по Иерусалиму 1937 года. В документе говорится: «Разрешение 50 тысячам немецких евреев ежегодно покидать рейх означало бы…

…фактически направлять их сюда и укреплять израильскую коммуну в Палестине, яволь! (так точно!)

— Эти свиньи быстро создали бы здесь независимое еврейское государство!

— Но рейх не допустит этого. Сделанное нам предложение увеличить число еврейских эмигрантов в обмен на экспорт некоторых новых видов сырья для нашей промышленности неприемлемо. Наш доклад на этот счет будет, несомненно, содержать отрицательные рекомендации…

Двое эсэсовцев сначала посетили Весенний овраг, еврейский город, недавно возникший в пригороде старой арабской Яффы. На них произвела впечатление современная перспектива улицы Алленби. Повторяемое тысячу раз имя Дитценгоффа, основателя Тель-Авива, вызвало у них нервный тик. «Русский еврей», да к тому же еще немного «парижский»… Затем они отправились осматривать провинцию, особенно немецкие колонии, расположенные в плодородной долине. Фермеры, которых они встретили, в большинстве своем принадлежали к секте немецких тамплиеров, основанной в 1868 году Хоффманом из Вюртемберга.

Спутник Хагена предпочел Сарону и ее зеленеющие плантации. Этот человек с постоянно беспокойным взглядом был очарован зелеными елями, которые тамплиеры приживили на средиземноморской почве. Не напоминали ни они ему Линц, австрийский город его молодости? Он часто будет рассказывать о Сароне своим сообщникам-эсэсовцам. Эйхман будет даже утверждать, что родился в Сароне и там близко познакомился с иудаизмом. Эта легенда пустит корни.