Мафия против закона - [69]

Тот, кто видит сходство между мафиози и террористами, исходит в основном из того, что техника убийств, совершаемых и теми и другими, во многом идентична; родство между ними они видят еще и в том, что так же, как и террористы, от чьих рук погибли миланские судьи Алессандрини и Галли, мафиози сегодня убивают таких судей в Палермо, как Коста и Терранова.

В технически высокоразвитом обществе идентичность применяемого оружия (357 «магнум», автомат «АПК») и сходство методов (выстрел в затылок) не могут служить основанием для такого отождествления. Скорее обращает на себя внимание одинаковая технология убийства (например, пули, которые убивают человека, даже слегка задев его), используемая как террористами, так и мафиози.

Наконец, между ними существует и значительная разница. Террорист желает установления «нового» мира и поэтому разрушает «этот» мир. Он действует не в целях личной выгоды, хотя в итальянском терроризме довольно отчетливо просматриваются и черты «латиноамериканизма», где сегодняшний рядовой экстремист завтра может стать правителем. Даже убийство того или иного человека является для террориста средством утверждения собственной идеологии.

Мафиозо, напротив, не желает никакого изменения общества: его традиционная функция посредника между различными слоями общества не может быть основана на разрушении социальных тканей. Поэтому мафиози убивают отдельных людей, препятствующих осуществлению того или иного их замысла или «разрушающих» его.

Между новой мафией и терроризмом нет также никакого сходства и в том, что касается основополагающих принципов, лежащих в основе этих организаций. Террористам совершенно чуждо такое понятие, как омерта́, и следование другим обычаям мафии, воспринимаемым как проявление мужественности, тогда как жить и поступать по-мужски — это фундамент мировоззрения мафиози. Кроме того, использование террористами системы «глухих отсеков» является элементарным принципом построения любой тайной и нелегальной организации и отнюдь не представляет собой специфическую особенность сообществ мафии. Итальянские террористы сегодня тоже убирают предавших их людей, но этот признак, классифицируемый как «субгуманный», не имеет ничего общего с кровной местью, являющейся характерной чертой мафии.

Мы можем со всей определенностью сказать, что с 1970 года по настоящее время новая мафия и терроризм в Италии существуют бок о бок. При этом возникает резонный вопрос: какие же связи установились в наши дни между ними?

Ясно одно, мафиози не оказывают полиции, а следовательно, и обществу никакой помощи в поимке террористов вопреки общераспространенным иллюзиям, нашедшим отражение даже в некоторых газетных статьях.

Мафии, как и любой другой организации подобного рода, выгодно, чтобы число террористов росло с каждым днем: вследствие «рекламы», сопровождающей всякую политическую проблему, лучшие силы государственного репрессивного аппарата будут отвлечены на борьбу с ними, что обеспечит мафиози большую свободу действий. В то же время террористы — в основном левые экстремисты — явились инициаторами соглашения с преступными элементами, в том числе и с мафиози, относительно внутритюремных отношений между ними, поскольку тюрьма является единственным местом их совместного пребывания. Речь шла о «разделе власти» в местах заточения, а следовательно, и о возможности поддерживать постоянные отношения с террористами и мафиози, оставшимися на свободе, не опасаясь того, что эти контакты будут пресечены властями. Несмотря на ряд стычек и поножовщины между этими группировками, они, кажется, нашли пути к взаимодействию. Результатом были попытки побега из миланской тюрьмы «Сан Витторе», предпринятые матерым преступником Ренато Валландзаска и одним из руководителей левого экстремизма Коррадо Алунни, а также побег из тюрьмы в области Лацио известного представителя левого терроризма Чезаре Баттисти и одного из главарей неаполитанской каморры.

А какие же отношения существовали между новой мафией и терроризмом вне тюрьмы? Ответ на этот вопрос неясен.

Некоторые из участников неудавшегося фашистского переворота, организованного князем Боргезе (конец 70-х годов), были сицилийцами и имели прямые контакты с Сицилией, но, как сообщила итальянская полиция членам «Антимафии», она не занималась исследованием этого вопроса. Комиссия попыталась установить, имел ли Фумагалли, открыто работавший в начале 70-х годов вместе с фашистами над планом переворота, какие-либо связи с мафией. Как казалось, это предположение имело под собой некоторые основания, однако «Антимафии» дали понять, что делом Фумагалли занимаются секретные службы, и с тех пор этот вопрос обходится молчанием.

Кое-кто уверял представителей Комиссий, будто Лучиано Лиджо (чье местопребывание в 1969–1971 годах до сих пор остается неизвестным) в то время ездил чуть ли не в Чехословакию. В 1974 году журналист Дзуллино опубликовал книгу, где намекал на то, что Лучиано Лиджо что-то известно о взрыве в Милане на площади Фонтана в декабре 1969 года. В 1976 г. политолог Джорджо Галли (ученый с мировым именем) утверждал, что на написание книги Дзуллино вдохновил непосредственно Аминторе Фанфани, один из известнейших государственных деятелей Италии начиная с 1946 г. и до наших дней. Во всем этом хитросплетении фактов, гипотез и намеренных намеков «Антимафия» могла бы разобраться, непосредственно допросив самого Лучиано Лиджо, но в июле 1974 года Лиджо, находясь уже в тюрьме, куда он был посажен за многочисленные похищения людей, организованные им в Милане, заявил, что на все вопросы он будет отвечать только в присутствии адвоката. С тех пор его больше никто не слышал.