Мадьярские новеллы - [4]
— Да что там! — воскликнул учитель. — Попытаться-то можно, да можно и на такое напасть, что не обрадуешься.
В тот же миг распахнулась дверь, и вошел кузнец Михай Мукич.
Худой, нервный учитель стоял за столом как раз напротив дверей. У него язык прилип к гортани, на вошедшего учитель уставился, как на привидение.
— Добрый вечер, — тихо и печально произнес кузнец, сильный, плотный мужчина, одетый в толстый суконный костюм. В нем чувствовалось что-то барское; даже бедность во многих поколениях не могла вытравить из него чувства собственного достоинства, которое питалось многовековыми традициями.
— Тебе что нужно? — заорал на него учитель, тут же потерявший голову.
— Я вам не «ты», господин учитель. Я вам не «ты».
— Мне нет дела до вас, сударь!
Кузнец глубоко вздохнул.
— Хорошо, кабы и мне не было дела до вас, сударь.
— Что вам нужно, господин Мукич? — примирительно спросил церковный староста.
— Мне? Господи боже, как так «что»? Дурного я не хочу. Я желаю только напрямик спросить у господина учителя перед всем честным народом... Ведь и так все больше моего знают...
— Мне до вас дела нет! — Учитель нервно заерзал, запустил руку в карман, потом снова выхватил ее, испугавшись холодной стали револьвера.
— До меня-то нет... а вот дочь...
— Уходите отсюда!
— Погодите, сначала поговорим.
— Уходите отсюда! — заорал учитель.
— Сударь, разве я обижаю вас? У меня шестеро детей, я им нужен... Сударь! Я хочу по-дружески сказать. Женитесь на моей дочке! Женитесь на моей дочке!
Голос его вдруг зазвучал сурово и повелительно. Все ошеломленно глянули на него.
— Женитесь, господин учитель, — предложил кузнец мягче, — не пожалеете. Девушка она красивая, сами знаете. Добрая девушка, верно вам говорю. Работящая, сердечная, умная и не мотовка. Сущий клад! И из хорошего рода. Все мои родичи до сих пор господа; даже знатные есть среди них, а по матери, так она и вовсе из именитой семьи. Я-то, конечно, человек простой. Что с того? Живу я честно, работаю механиком и кузнецом... Зять у меня священник.
— Да и вы, господин Мукич, могли бы в священники пойти, — перебил его Арон Вак, у которого желчь готова была уже разлиться при одной мысли о том, что здесь еще, чего доброго, все к лучшему обернется. У него у самого была дочь на выданье, но ему даже в голову не приходило, что она может учительшей стать. А этот голодранец приходит сюда, похваляется и, того гляди, добьется своего.
— Священником? — услышав слова кума, церковный староста облегченно вздохнул. — Получи он приход, сразу пошел бы.
— У него и сейчас есть своя кафедра, и звонкая какая! Даже говорить с нее не надо, сама напроповедует хлеб насущный.
Кузнец озирался, оглядывая всех дикими глазами, словно бык, на которого наседают собаки. Учитель отрывисто рассмеялся: слава богу, деревня встала на его сторону.
— Ступайте, господин Мукич, убирайтесь восвояси! Нам с вами до сих пор не было дела друг до друга; пусть и впредь не будет.
— О, коли бы не было, коли бы не было! Ведь нам с вами хватило бы места на этом свете... Эх, много мерзавцев развелось на земле! — сказал кузнец, махнув рукой.
— Что такое?! — запальчиво воскликнул учитель.
— Мерзавец! — пробормотал кузнец и отвернулся.
Учитель, который вышел в баре из мужиков, так и вскипел, в нем разыгралась барская спесь.
— Вы, сударь, лучше прикусите язык, не то я вышвырну вас.
— Кого вышвырнете? — глаза старика загорелись за пепельно-серыми ресницами.
— Вас, пьяную свинью!
— Сам ты свинья, сукин сын! Пьяница! — но кузнец тут же овладел собой. — Каждое слово мне глотку жжет, но я назову твое имя, все скажу как надо, по-мадьярски.
Учитель побледнел, задрожал, судорожно засунул руку в карман.
— Выдать дочку за такого человека? Тьфу! Да на тебя и плевка жалко, сопляк!
— Ха-ха! — захохотал вдруг учитель, но лицо у него оставалось неподвижным. — Хочешь людям показать, как надо дочек выдавать замуж. Пусть, мол, с девкой поиграют, а как беда случится, мы поднажмем... Так, что ли? Поганый мужик!
— Это твой отец мужик! — завопил кузнец, ударяя кулаком себя в грудь. — Мой был дворянином!
И он угрожающе двинулся вперед.
Учитель сунул руку в карман и выхватил револьвер. Наставил на старика.
— Ни шагу, а то убью! — крикнул он пронзительно.
— Что, револьвер наставлять на меня?! — взревел старик. Глаза его налились кровью, и очертя голову он ринулся на учителя, прямо на револьвер.
Раздался выстрел.
Пуля вонзилась в стену, а учитель упал навзничь, сраженный ударом кулака.
Он был мертв.
Мужики сидели на лавке, на стульях, на кровати, прямо в шубах и сермягах. Ни один из них не шевельнулся. Пораженные, испуганные, смотрели они на то, что произошло.
С улицы донесся колокольный звон.
Кузнец смотрел вокруг безумными глазами, не понимая, что случилось.
Наконец заговорил церковный староста:
— Да, господин Мукич, слово свое вы сказали, истинно по-мадьярски.
Все поднялись. Арон Вак сказал:
— Бога вы не боитесь, господин Мукич, ведь теперь сгноят вас на соломе, в каталажке сгноят, и поделом! Конца службы церковной не могли дождаться.
Буркнул и третий мужик:
— Да, господин мастер, не так бы это надо. Теперь затаскают нас по судам как свидетелей; чумы на вас нет...
Уже полвека каждое поколение торжественно именуется потерянным. Новая книга Алмата Малатова, смешными и грустными записями которого ежедневно зачитываются тысячи пользователей русского Интернета, посвящена нынешним тридцатилетним. Первому поколению, которое можно смело назвать поколением найденным...
Клая, главная героиня книги, — девушка образованная, эрудированная, с отличным чувством стиля и с большим чувством юмора. Знает толк в интересных людях, больших деньгах, хороших вещах, культовых местах и событиях. С ней вы проникнете в тайный мир русских «дорогих» клиентов. Клая одинаково легко и непринужденно рассказывает, как проходят самые громкие тусовки на Куршевеле и в Монте-Карло, как протекают «тяжелые» будни олигархов и о том, почему меняется курс доллара, не забывает о любви и простых человеческих радостях.
Предлагаемая читателю повесть — увлекательный рассказ о полной революционной романтики, самоотверженной борьбы за счастье рабочих жизни большевика-ленинца, видного деятеля нашей партии Федора Андреевича Сергеева, известного под именем Артема, человека, о котором при жизни создавались легенды. Книга посвящается 75-летию первой русской революции.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга рассказывает о людях разных поколений, но одной судьбы, о чапаевцах времен гражданской войны и Великой Отечественной — тех, кто защищал в 1941–1942 гг. Севастополь. Каждый рассказ — это человеческая судьба и характер, а все они объединены поисками нашего молодого современника — Глеба Деева.