Мадонна в меховом манто - [26]

- Вот я и пришла… - объявила она. - Здесь я живу. Вместе с матерью… Завтра, надеюсь, мы продолжим наш разговор… В кабаре больше не приходите. Я не хочу, чтобы вы там меня видели. Можете записать очко в свою пользу. Встретимся днем… Вместе побродим… У меня есть излюбленные места в Берлине. Может быть, они и вам понравятся… Ну, а теперь - спокойной ночи!.. Одну минутку: я ведь до сих пор не знаю вашего имени…

- Раиф…

- Раиф? И это все?

- Раиф Хатып-заде…

- Ну, этого мне не запомнить. Да и не выговорить. Уж лучше я буду вас звать просто Раиф. Не возражаете?

- Мне так еще приятнее!

- А меня можете звать просто Марией. Я же вам сказала, что не люблю оставаться в долгу!

Она засмеялась, и на ее так часто меняющемся лице снова появилось доброе дружеское выражение. Она пожала мне руку, мягким, словно извиняющимся голосом еще раз пожелала спокойной ночи. Потом открыла сумочку, достала из нее ключ и, резко повернувшись, направилась к двери. Я медленно побрел прочь. Но не успел я сделать и десяти шагов, как услышал за спиной ее голос:

- Раиф!

Я обернулся и застыл в ожидании.

- Подойдите сюда!

С трудом сдерживая смех, она произнесла с подчеркнутой любезностью:

- Я счастлива, что мне так быстро представился случай обратиться к вам по имени!

Она стояла на верхних ступеньках лестницы, и я вынужден был смотреть на нее снизу вверх. В полутьме ее лицо было едва различимо.

- Значит, вы уходите? - спросила она серьезным голосом, в котором, однако, угадывался сдерживаемый смех.

С бьющимся сердцем я сделал шаг вперед, не зная, радоваться или огорчаться. Было даже странно подумать, что моя надежда может осуществиться.

- А вы хотите, чтобы я остался? - спросил я. Она спустилась на несколько ступенек, и при свете

уличного фонаря я смог разглядеть ее лицо. В ее черных глазах искрилась лукавая усмешка.

- Вы так и не догадываетесь, почему я вас окликнула?

Догадываюсь, догадываюсь! Догадываюсь! Я готов был броситься к ней и заключить ее в свои объятия. Но меня удержало какое-то сильное чувство - то ли смятение, то ли страх, не могу сказать. Лицо мое вспыхнуло. Нет, нет! Я должен подавить этот неожиданный порыв!

- Что с вами? - спросила она, проводя ладонью по моему лицу. - У вас такой вид, как будто вы сейчас расплачетесь. Вам в самом деле нужна мать, а не старшая сестра. Вы ведь уже уходите?

- Да!

- В «Атлантике» мы с вами больше не увидимся… так мы договорились?

- Так… Мы встретимся днем.

- Да. Но где?

Я растерянно моргал глазами. Об этом-то я и не подумал!

- Так вы поэтому меня окликнули?

- Конечно… Вы и впрямь не похожи на других мужчин. Те обычно стараются потуже завязать узел. А вы уходите, даже не договорившись о встрече. Или вы уверены, что всегда сможете отыскать меня на том же самом месте?

Ее слова прогнали все сомнения. Меня отнюдь не прельщала мысль о легком, бездумном романе. Нет, нет, пусть уж лучше мадонна в меховом манто считает меня теленком. Но и мысль о том, что она будет потом смеяться над моей робостью и простодушием, была несносна. Пережить такое тяжело - -я отвернусь тогда от всех людей и, лишившись всякой надежды, замкнусь в себе.

Теперь же сердце мое успокоилось. Я стыдился своих унизительных подозрений и преисполнен был благодарности к этой женщине, избавившей меня от них.

- Вы необыкновенный человек! - воскликнул я с неожиданной для меня смелостью.

- Будьте осторожны в своих выводах. Вы легко можете ошибиться.

Я прильнул губами к ее руке. Глаза мои слегка увлажнились. Она смотрела на меня еще более ласковым, чем несколько минут назад, словно обнимающим, взглядом. Вот оно, само счастье, передо мной! Сердце мое замерло. И вдруг она резким движением отдернула руку.

- А вы где живете?

- На улице Лютцов…

- Это недалеко! Приходите сюда завтра, во второй половине дня.

- Как мне найти вашу квартиру?

- Я буду поджидать у окна. Вам нет нужды подниматься наверх!

Она повернула уже вставленный в скважину ключ и вошла в дом. Я быстро зашагал к себе домой, в пансион, ощущая необыкновенную легкость во всем теле. Перед моими глазами все еще стояло ее лицо. Я бормотал себе под нос что-то невнятное. И вдруг поймал себя на том, что повторяю ее имя, присоединяя к нему самые нежные эпитеты. Не в силах сдержать переполнявшую меня радость, я засмеялся тихим, отрывистым смехом. Когда я подошел к пансиону, край неба уже посветлел. В то утро - впервые, вероятно, с самого детства - я лег спать без сожалений о бесцельности и пустоте моей жизни. Впервые меня не терзала обычная мысль: «Вот и миновал день. Так же пройдут все последующие. Меня не ждет ничего хорошего».

На следующий день я не пошел на фабрику. В половине третьего я уже стоял возле дома Марии Пудер. «Не слишком ли я рано пришел?» - подумал я. Ведь накануне вечером она работала и не спала из-за меня почти всю ночь. Сердце мое переполняла неизъяснимая нежность. Я представлял себе, как она лежит, разметавшись на постели. Волосы рассыпались по подушке, грудь вздымается мерно и спокойно. Я был счастлив, как никогда в жизни.

Весь накопившийся в моей душе интерес к людям, вся нерастраченная любовь собрались воедино и сосредоточились на этой женщине. Я знал, что мои суждения о ней основываются лишь на предположениях и догадках. И в то же время был твердо убежден в их безошибочности.