Мадлен. Пропавшая дочь. Исповедь матери, обвиненной в похищении собственного ребенка - [126]

Отчасти из-за ощущения, что я должна каждый день, каждый миг делать что-то для спасения своей дочери, отчасти потому, что слишком многое из того, что я любила, напоминало мне о том, какой должна быть наша жизнь, меня постоянно гложет тоска.

Иногда самые безобидные и неожиданные вещи могли расстроить меня: запах свежескошенной травы или песня, которую я помнила с прежних, счастливых времен. Гимн «На крыльях орла», под который нас венчали в церкви, я не могу слушать без слез. Прошло два года, прежде чем я смогла снова слушать музыку. Мысль о том, что несправедливо лишать этого удовольствия Шона и Амели, которые любят петь, помогла мне перешагнуть через этот барьер.

А Джерри мог время от времени переключаться на другое, и это наверняка ему очень помогало. Я чувствовала себя виноватой перед ним из-за того, что у меня так не получалось. Ему хотелось делить эти минуты отдыха со мной, хотелось видеть рядом с собой прежнюю Кейт, пусть даже на короткое время. Он предлагал заняться чем-нибудь приятным, а я плакала в ответ.

Несмотря на его внутреннюю силу, целеустремленность и самообладание, у Джерри, конечно, тоже бывают трудные дни. Самые болезненные удары судьбы он переносит, как нерушимая скала, о которую разбиваются бурные волны, и поэтому, когда скала дает трещину, становится еще больнее. Страшно видеть сильного мужчину подавленным, плачущим, как ребенок. Особенно если он — самый главный мужчина в твоей жизни. Помню, однажды я застала его на диване перед телевизором. По бокам от него сидели Шон и Амели. Когда он поднял на меня глаза, по его щекам текли слезы. Я взглянула на экран узнать, что они смотрят. Это был «Доктор Кто», любимая серия Мадлен и Джерри.

Иногда у Джерри на то, чтобы выстоять, уходили все силы, и для меня просто ничего не оставалось. Когда мне было совсем плохо или когда на меня накатывал страх, что я окончательно утратила власть над собой и уже не выкарабкаюсь, мне отчаянно хотелось говорить об этом с Джерри или хотя бы почувствовать его крепкую руку у себя на плече, но у него не было на это сил. Возможно, Джерри знает, что, если позволит мне затянуть себя в трясину моего отчаяния, он может и сам сломаться. Мне это слишком хорошо знакомо, потому что подобное не раз случалось с другими родственниками. Может показаться, что это эгоистично, да так оно и есть, но порой это единственный способ не пойти ко дну.

К счастью, самые тяжелые дни Джерри не совпадают с моими и чаще всего мы поддерживаем друг друга. Кроме того, мы знаем, насколько важно как-то находить время для общения, если мы не хотим отдалиться друг от друга и превратиться в очередную единицу в статистических данных о распавшихся браках. Я говорю «как-то», потому что с 2007-го наша жизнь невероятно насыщена и беспокойна. Мы беспрестанно занимаемся поисками Мадлен, организуем различные мероприятия по сбору средств для фонда и участвуем в них, Джерри работает, и мы должны выполнять семейные обязанности, так что у нас остается очень мало времени для чего-либо еще.

Чтобы вернуть нашу сексуальную жизнь «в прежнюю колею», я использую, как это называется в методологии, «когнитивный подход»: я концентрируюсь на том, что значит для меня Джерри как муж и как друг: на нашей любви; на трех прекрасных детях, которых мы создали; на том, что объединяет нас как пару и как семью из пяти человек. И это, похоже, помогает. Если мои мысли устремляются в страшное прошлое, я борюсь с этим, сосредотачиваюсь на том хорошем и важном, что есть у меня сейчас. И я твердо говорю себе, что не позволю ни одному злому человеку разрушить еще что-нибудь в нашей жизни.

Алан Пайк был прав. Постепенно, очень постепенно я стала позволять себе получать удовольствие и расслабляться. Может быть, это был всего лишь вопрос времени — не знаю, но на это ушло больше года. Очень хорошо помню впервые испытанное мною ощущение покоя. Это случилось во время нашего первого после похищения Мадлен семейного отдыха, летом 2008 года в Канаде, в том сказочном одиноком домике на берегу озера. Как-то раз мы с Джерри, вернувшись с пробежки по лесу, увидели, что тетя Нора приготовила для нас восхитительный обед. Наевшись, я пошла в ванную, прихватив с собой стакан красного вина. Я легла в ванну так, что горячая вода омывала мое лицо. Разум мой успокоился, тело расслабилось… И вдруг я почувствовала, что ставший уже привычным огромный груз забот куда-то делся. Это ощущение было мимолетным, но очень приятным.

Однако это медленное «улучшение» усиливает чувство вины. Вся моя жизнь пронизана чувством вины: за то, что случилось с Мадлен; за то, что я выжила после этого ужаса; за то, что всем членам нашей семьи, особенно Шону и Амели, пришлось пройти через это; за то, что я уже не тот человек и не такая жена, какой была раньше; а еще за каждые пять минут, потраченные на себя. Ощущать себя виноватой матери, да еще католичке, вдвойне тяжело. С таким грузом невыносимо жить, и стоит только расслабиться, как он начинает тянуть тебя вниз.

Осознание того, что я стала сильнее и опытнее, чем пару лет назад, помогает справиться с малой долей чувства вины. И я считаю, что это хорошо для меня, для Джерри, для Шона и Амели и для Мадлен.