Made in Israel - [2]

— Алло, господин Z? Здравствуйте, это Евгений, мы договаривались, что я позвоню вам когда приеду.

Пауза, г-н Z меня явно не помнит.

— Да, конечно, Евгений, здравствуй. Молодец что позвонил.

— Это я, Евгений, программист. Я у вас работал в КИЦ…

В голосе появляются нотки узнавания.

— Да-да, рад тебя слышать. Поздравляю с приездом. Ты насовсем или туристом?

— Насовсем.

На том конце линии продолжают вспоминать.

— Это хорошо. Ты правильно сделал. Мы все должны жить здесь вместе в нашей стране.

Пауза. Судя по голосу меня наконец вспомнили.

— Ну, Евгений, рассказывай, как ты устроился? Как здоровье?

— Э-э, вы знаете, у меня есть проблема, врачи говорят нужна сложная операция.

В голосе Z появляется энтузиазм.

— Это хорошо! Это очень хорошо, что тебя посмотрят именно наши врачи. У нас в Израиле очень хорошие больницы. Это хорошо.

Пауза, короткое раздумье.

— Ну, а как у тебя с ивритом?

— Э-э понимаете, это довольно трудно, ведь я не могу ходить на курсы.

В голосе Z появляется еще больший энтузиазм.

— Это очень хорошо! Тебя вылечат и ты пойдешь на курсы! У нас в Израиле очень хорошие курсы иврита, и прекрасные преподаватели. Это хорошо.

Пауза. Усиленные размышления. Наконец найден очередной вопрос.

— Ну, а как у тебя с работой?

— Какая работа, Z, я еле ноги таскаю!

Энтузиазм на другом конце линии достигает пика.

— Хорошо, хорошо!! Вот видишь, тебе сделают операцию и ты поправишься. Потом ты пойдешь на курсы и выучишь иврит. А потом ты сразу найдешь работу, я уверен! Здесь в Израиле очень хорошая работа!

Пауза. Энтузиазм в голосе сменяется чувством глубокого удовлетворения.

— Спасибо тебе, Евгений, что позвонил. Я рад был услышать, что у тебя все хорошо!

Короткие гудки в трубке.

Это не рассказ о трудностях иммиграции.

Это не рассказ о высокомерии коренных жителей.

Это рассказ об одном коротком телефонном разговоре.

май 2006

Израиль

Иврит

Прожив в Америке десять лет, я, наконец, выбрался в Израиль и зашел навестить своего старого школьного друга. Его не оказалось дома — как всякий программист он возвращался с работы поздно. Девиз хайтека во всем мире одинаков — преданность компании определяется не ранним приходом на работу, а поздним уходом с нее.

В ожидании друга я пил чай с его не работающей женой, и тещей-пенсионеркой. В это время в квартиру заглянул сосед-израильтянин, и стал что-то говорить на иврите. Жена приятеля неуверенно переглянулась с матерью, а потом обратилась ко мне с просьбой помочь в переводе. Не зная иврита, я заговорил с вошедшим на английском. Оказалось, что парень вполне прилично говорит по-английски, хотя и с характерным израильским акцентом. Мы быстро выяснили незначительные соседские проблемы, и израильтянин ушел.

Я удивился, что обе женщины, живя в Израиле совершенно не знают иврита, но выяснять ничего не стал. Позже, когда вернулся мой друг, и мы вышли вдвоем покурить, я спросил, знает ли он иврит. Он рассмеялся и, по местной привычке, ответил мне вопросом:

— А как бы иначе я здесь работал?

— Однако, насколько я успел заметить, твои женщины иврита не знают?

Приятель вздохнул и рассказал мне следующую историю.

— Да, ты прав. За столько лет нашей жизни в Израиле ни Вероника, ни ее мама, так и не выучили иврит. Теща сразу после приезда решила, что поскольку пенсию ей дадут и без знания иврита, то учить иностранный язык ей совершенно ни к чему. Общаться она будет только со своими, местные ей на фиг не нужны, а по телевизору русских программ больше, чем в Москве.

Вероника первое время с удовольствием ходила на курсы, где щеголяла перед иммигрантками из отдаленных республик московскими нарядами и сплетнями из жизни известных артистов. По мере того, как задаваемые объемы росли, а полученные знания оставались на прежней нулевой отметке, началась критика преподавателя. Вероника и ее мама пришли к выводу, что преподаватель в группе никуда не годится, и конечно там Вероника язык не выучит.

Было предпринято организованное наступление на дирекцию курсов. Для поддержки привлекли знакомую, служившую в министерстве по делам иммигрантов. Кампания требовала всех сил, к тому же на посещение инстанций требовалось время. Занятия на курсах, таким образом, были временно прекращены. Это никого не смущало — ведь скоро Веронику переведут в другую группу к прекрасному преподавателю с большим опытом, и под его руководством Вероника вскоре заговорит на иврите, как на родном языке. Время шло. Вожделенную группу уже сформировали, и чтобы включить туда Веронику потребовались все имеющиеся связи.

Наконец, цель была достигнута. Вероника пошла заниматься в группу самого лучшего преподавателя. Группа начинала с самого начала, и те элементарные знания, которые Вероника запомнила с предыдущих курсов, дали ей некоторое преимущество. Две недели Вероника была первой ученицей в группе, и это оправдывало всю затеянную карусель. Обе женщины были счастливы и горды. В разговорах с подругами, теща не уставала расхваливать Веронику, скромно добавляя, с каким трудом она устроила дочь в хорошую группу. По-моему именно это и было главной целью всего мероприятия. Как обычно, был важен сам факт присутствия в престижной группе. Мол и здесь, в Израиле, мы можем постоять за себя и достать дефицит.