Мадам Мидас - [40]

Тем временем они уже вышли из дома.

– Совершенно уверена, – сказала Мадам Мидас. – Мне ничто не угрожает.

– И все же, поскольку вы везете это, – заметил мистер Марчёрст, замыкавший тыл с самородком, благополучно водворенным в деревянный ящик, – вас могут ограбить!

– Только не я, – вполголоса жизнерадостно отозвался слышавший этот разговор мистер Вилльерс. – Никто не знает, что я в засаде. И, кроме того, никто не может угнаться за Рори, стоит ему пуститься вскачь.

Браун привел к воротам лошадь и двуколку, и Марчёрст положил самородок под сиденье. Но Мадам Мидас, опасаясь, что ящик может случайно выпасть, переместила его вперед и поставила на него ноги – теперь сокровище находилось под ее неотлучным присмотром и никуда не могло деться. Миссис Вилльерс попрощалась со всеми и велела мистеру Ванделупу не приходить завтра на Пактол до полудня.

Затем, взяв вожжи, она медленно поехала вниз с холма – к восторгу мистера Вилльерса, которого уже начало утомлять долгое ожидание.

Китти и Гастон неторопливо зашагали по освещенной лунным светом тропе, а мистер Марчёрст вернулся в дом.

Тем временем Вилльерс выбрался из своего потайного места и свирепо посмотрел на безмятежную луну: она давала слишком уж много света для успешного осуществления его замыслов. Но, к счастью для себя, Рэндольф увидел быстро приближающуюся большую тучу, которая угрожала вскоре скрыть луну. Он бегом пустился вниз по холму, чтобы перехватить жену там, где дорога была из рук вон плоха и где миссис Вилльерс поневоле придется ехать медленно. Там у него появится шанс выпрыгнуть из засады и застать женушку врасплох.

Но, каким бы быстрым ни был Вилльерс, Пьер оказался быстрее, и Ванделуп с Китти увидели два черных силуэта, мчащихся в лунном свете.

– Кто это? – с внезапным испугом спросила Китти. – Они гонятся за Мадам?

– Маленькая простушка, – со смехом отвечал ее возлюбленный. – Если и гонятся, им ни за что не догнать ту лошадь. Все хорошо, Крошка, – успокаивающе улыбнулся он, видя, что девушка все еще встревожена. – Это просто какие-то рудокопы вышли, чтобы порезвиться спьяну.

Успокоенная его словами, Китти весело засмеялась, и они пошли дальше под яркой луной, болтая всякую любовную чепуху, какая только приходила им на ум.

Тем временем луна полностью скрылась за огромной темной тучей, и вокруг стало черным-черно. Это очень раздражало Мадам Мидас, поскольку, полагаясь на лунный свет, она не зажгла в двуколке лампу и теперь не могла рассмотреть, как удобнее и безопаснее проехать по очень скверному участку дороги, на котором она сейчас находилась.

Дорога здесь круто шла под уклон, с одной ее стороны тянулась высокая насыпь, а с другой был обрыв футов в десять.

Мадам Мидас сердила наступившая темнота, но, посмотрев вверх, она поняла, что туча скоро проплывет мимо. Успокоившись, женщина медленно поехала вниз. К несчастью, она не заметила, что по высокой насыпи кто-то бежит, стараясь не отстать от нее.

Вот повозка завернула за угол, и тут мистер Вилльерс – ибо на насыпи был именно он – внезапно прыгнул в двуколку и схватил Мадам Мидас за горло.

– Господи! – вскрикнула застигнутая врасплох бедняжка и, невольно натянув вожжи, остановила лошадь. – Вы кто?

Вилльерс не произнес ни слова. Он только крепче сжал ее горло и поудобнее перехватил трость, готовясь ударить свою жертву по голове. К счастью, Мадам Мидас поняла, что собирается сделать грабитель, и ухитрилась вырваться; нацеленная в нее трость лишь слегка задела ее по голове, иначе женщина была бы убита.

И все-таки удар оглушил Мадам Мидас, и она упала лицом вперед.

Рэндольф, торопливо бросив трость, нагнулся, нащупал у нее под ногами ящик и, интуитивно догадавшись, что именно там лежит самородок, схватил добычу.

С торжествующим криком он вышвырнул ящик на дорогу и сам выпрыгнул следом. Но этот крик заставил его жену очнуться от оцепенения.

Голова у нее кружилась и была тяжелой после удара, однако Мадам Мидас ясно понимала все, что происходит. А луна уже вырвалась из-за тучи, и вокруг стало светло, как днем.

Вилльерс с ящиком в руках стоял на краю насыпи, собираясь сбежать.

Несчастная женщина узнала мужа и закричала.

– Ты! Ты! – дико завопила она. – Трус! Подлец! Отдай самородок!

И она порывисто рванулась из двуколки.

– Прежде я увижу тебя в аду! – ответил Вилльерс. Теперь, когда его опознали, он полностью утратил осторожность. – Мы квиты, моя леди!

С этими словами грабитель повернулся, чтобы убежать.

Обезумев от гнева и отвращения, женщина схватила оброненную им трость и, едва он сделал шаг, ударила его по голове. С приглушенным криком Вилльерс пошатнулся и рухнул с насыпи, все еще сжимая в руках ящик. Мадам выронила трость и без чувств упала на сиденье двуколки, а испуганная шумом лошадь бешеным галопом понесла вниз по дороге.

Некоторое время Мадам Мидас лежала как мертвая. Придя наконец в себя, она поняла, что все еще находится в двуколке и что Рори спокойно трусиˊт по дороге, ведущей к дому. У подножья холма конь, знавший каждый дюйм этого пути, пустился размеренной рысью по направлению к Пактолу.

Поняв, что происходит, миссис Вилльерс подивилась, что еще жива и не разбилась вдребезги во время безумного галопа вниз по Черному Холму.