Мадам Мидас - [16]

И шотландец мрачно посмотрел на молодого человека, который с веселой улыбкой быстро пошел к нему.

– Ты очень ранняя пташка, – сказал Макинтош, теребя белую бахрому волос у себя на шее и пристально глядя на высокого стройного француза.

– По необходимости, друг мой, – невозмутимо ответил Ванделуп. – Только богатые люди могут позволить себе валяться в постели, а не бедняги вроде меня.

– Ты не очень-то похож на остальных, – скептически фыркнув, сказал подозрительный шотландец.

– И я этому рад, – учтиво ответил Ванделуп и пошел рядом с Макинтошем к мужским баракам. – Как ужасно быть копией полудюжины других людей… Между прочим, мадам очаровательна, – внезапно сменил он тему разговора.

– Да-да, – ревниво сказал Арчи, – знаем мы о вашей французской манере бросаться льстивыми словечками, в которых сам дьявол не сыщет ни клочка правды!

Гастон хотел было запротестовать и сказать, что говорит искренне (а это и вправду было так), но Макинтош нетерпеливо позвал его позавтракать в офисе, заявив, что голоден, как собака.

Мужчины плотно поели, покурили, поболтали и приготовились спускаться вниз.

Прежде всего они надели «подземную» одежду – нет, не одежду для погребения, хотя ее название и наводило на мысль о кладбище, а рабочий наряд, состоявший из парусиновых штанов, тяжелых ботинок, голубой блузы из грубой шерстяной материи и зюйдвестки. Экипировавшись подобным образом, они подошли к копру, и Арчи открыл дверь.

Ванделуп увидел устье шахты – зияющий у его ног темный мрачный зев. Гастон постоял, глядя в черную дыру, которая как будто вела прямо в утробу земли, и повернулся, чтобы бросить последний взгляд на солнце, прежде чем спуститься в преисподнюю.

– Такого в моей жизни еще не случалось, – сказал он, шагнув в мокрую железную клеть.

Макинтош подал сигнал, и клеть начала быстро спускаться, чтобы доставить их в шахту.

– Это напоминает мне романы Жюля Верна, – заметил Ванделуп, пока клеть быстро и бесшумно уходила в чернильно-черную темноту.

Арчи не ответил, потому что был слишком занят зажиганием свечи. Кроме того, он совершенно не разбирался в романах, и ему было на них решительно наплевать.

Они молча скользили вниз, во мрак, и струйки воды, падавшие отовсюду, непрерывно ударяли о верх клетки и сбегали маленькими ручейками по их плечам.

«Похоже на ночной кошмар, – подумал француз, нервно содрогнувшись при виде мокрых стен, блестящих в слабом свете свечи. – Заслуживает того, чтобы Данте описал это в своем “Аде”».

Наконец они спустились вниз и очутились в главной выработке, откуда ответвлялись галереи на восток и на запад. Со всех сторон были установлены подпорки из эвкалипта; благодаря своей покрытой рубцами поверхности они смахивали на покрытые иероглифами колонны египетских храмов. Стены сочились влагой, и пол, хоть и покрытый железными листами, был почти на дюйм в воде, желтоватой из-за глины рудника.

Здесь дежурили двое горняков в грубой полотняной одежде. Время от времени из одной из галерей быстро выкатывалась груженная породой вагонетка, на которой спереди была укреплена мерцающая свеча. Вагонетку вталкивали в клеть и поднимали наверх, к золотопромывочным машинам.

Везде на стенах горели свечи, прикрепленные к вогнанным в дерево шипам, и в их желтоватом мерцании скопившиеся на потолке и стенах огромные капли воды блестели, как алмазы.

– Пещера Аладдина, – весело заметил Ванделуп. Он зажег свою свечу от той, которую держал Арчи, и вслед за шотландцем направился к восточной галерее. – Только драгоценности недостаточно реальны.

Макинтош показал французу, как держать свечу на горняцкий манер, чтобы та не погасла: следовало зажать ее особым образом так, чтобы впадинка в ладони образовывала своеобразный щит.

Потом Ванделуп услышал шум падающей неподалеку воды и спросил, что это такое. Арчи объяснил, что это делается с целью вентиляции. Вода падает сквозь трубу через весь рудник и попадает в ведро. Несколькими футами выше этого места еще одна труба соединяется с первой под прямым углом и, как змея, тянется вдоль верха галереи прямо к ее концу. Воздух гонится силой воды, вырывается из трубы и возвращается обратно через галерею; таким образом, по всему руднику циркулирует непрерывный воздушный поток.

Макинтош и Ванделуп медленно и осторожно продвигались вперед; их ноги расплескивали лужи желтой глинистой воды, скопившейся по бокам штрека, они спотыкались на неровной земле и на неровных рельсах, проложенных для вагонеток. Через равные промежутки вдоль всего штрека стояли вертикальные эвкалиптовые столбы, а наверху тянулись горизонтальные балки из того же дерева – так низко, что французу приходилось то и дело наклоняться, чтобы не стукнуться об их выступы головой.

За эти столбы цеплялся белый грибок, с помощью которого горняки обычно убирают пятна с рук. Он свисал и сверху, напоминая большие снеговые наносы, и колыхался всякий раз, когда из подземной темноты налетал очередной резкий порыв сырого холодного ветра.

Время от времени вдалеке слышался слабый нарастающий рокот, и Арчи оттаскивал своего спутника в сторону, чтобы дать дорогу вагонетке с белой, влажной с виду породой. Вагонетка, которую гнал откатчик, прокатывалась мимо с грохотом и скрипом колес.