Мадам Марракеш - [89]

– Тогда, в первый раз, я подкупил тебя виски и коллекцией гравюр. Иди немедленно сюда, я тебя поцелую.

Она, наоборот, отвернулась и подошла к туалетному столику. Начала перебирать на нем бутылочки. Он удивленно посмотрел на нее и, подойдя вплотную, положил руки ей на плечи.

– В чем дело, детка? У тебя сегодня какое-то странное настроение.

Немного поколебавшись, она глухо ответила:

– Этот несчастный старик. Я все время думаю о нем. Мы считали его жену вздорной старухой, а он любил ее. Теперь она ушла, и вместе с ней ушла его жизнь. Понимаешь, я боюсь любви. Я ее ненавижу! Ни к чему хорошему она не приводит. Всегда, всегда любовь связана со страданием.

Он развернул ее и заглянул в глаза.

– Френки, это же означает, что ты боишься жизни. Ты можешь существовать без любви, но не жить. Я это знаю, потому что пытался. Разумеется, мы все смертны, но нельзя отказываться от любви и той радости и счастья, что она приносит, потому что однажды придет смерть. Это глупо и по-детски, дорогая.

Она вырвалась из его рук, избегая смотреть в глаза.

– Может быть, это и глупо, и по-детски, но еще глупее, по-моему, намеренно обрекать себя на страдание, поддаваясь любви. И вовсе не смерть прерывает все это. И ты должен знать это лучше меня. Прерывает все это ложь, обман и предательство.

Она говорила, а он изучал ее лицо. Нет, я не буду делать ей предложение сегодня. Она в плохом настроении и может сказать: «Нет». Подожду до завтра.

Он прижал ее к себе и потерся щекой о ее лоб.

– Милая, маленькая Френки. Обещаю тебе, дорогая, что никогда не заставлю тебя страдать. Поверь мне.

Она легонько толкнула его в грудь и посмотрела в глаза.

– Ты говоришь так сегодня, сейчас, а что ты будешь говорить завтра?

– Я всегда буду говорить одно и то же. Моя мечта – заботиться о тебе, дорогая.

Он крепче сжал объятия и наклонился к ее губам. Ее напряженное тело постепенно расслаблялось в его руках. Она обвила его руками вокруг шеи, подняла их выше, вороша и лаская волосы, все ближе и ближе прижимая его голову к своей. Через минуту он с трудом оторвался от нее, чтобы глотнуть немного воздуха. Она приникла к нему, запрокинув голову, с закрытыми глазами и полуоткрытым ртом. Одной рукой он расстегнул ей молнию на платье, а другой помог высвободить из него плечи. И сделал шаг назад. Платье легкой шелковой волной бесшумно соскользнуло на пол. Трусиков на ней не оказалось.

Он опустился перед ней на колени и положил ладони на ее маленькие груди, зажав острые соски между пальцами. Затем он мягко начал двигать руки вниз к узкой талии и еще ниже, через крутой изгиб бедер. Прижав к себе, он начал целовать ее пупок, покрывать поцелуями выпуклости и ложбинки ее бедер и живота, спускаясь все ниже, к нежным, мягким, курчавым волосам. Тело ее было как теплый шелк.

– Френки, дорогая. Я хочу любить тебя сегодня бережно и нежно. Я хочу, чтобы ты заснула в моих объятиях, положив голову мне на плечо. Я хочу у себя на щеке чувствовать твое дыхание, чувствовать, как подымается и опускается твоя грудь, как под моей рукой бьется твое маленькое сердечко.

Расширенными глазами она глядела в его лицо. Глаза его были закрыты. Она ласково потрепала его волосы.

Боже мой, я же люблю этого человека, хотя поклялась никогда больше не совершать подобной глупости. И я ему верю, когда он говорит, что никогда не заставит меня страдать. Дура я, дура, но я люблю его.

Запустив пальцы ему в волосы, она откинула его голову назад. Он открыл глаза и встретился с ее нежной улыбкой.

– Чендлер, милый. Раздевайся скорее и идем в постель.

Глава двадцать восьмая

Френки вылезла из бассейна и направилась к месту, где оставила свое полотенце, Никто вокруг ее не интересовал, она даже никого вокруг не замечала. Мысли ее были заняты совсем другим.

Как это странно, еще совсем недавно я и не ведала ни о каком Чендлере, а сейчас даже часть дня, проведенная без него, кажется лишенной смысла. Интересно, во что мне обойдется на этот раз роскошь, которую я снова себе позволила. Я снова стала зависеть от мужчины. Но в этот раз совсем другое дело. Она улыбнулась про себя. Каждый раз я говорю – это совсем другое дело. Но с Чендлером действительно совсем другое дело. Весь мой прежний опыт говорит об этом. Такого у меня еще не было. Это человек, которому можно доверить свою жизнь, потому что это честный человек, а кроме того, мудрый и сильный.

– Привет, Френки. Как дела?

Френки обернулась. Под зонтом сидела Изобель. Надо же, я ее не заметила. Даже не знаю почему, но не люблю я эту женщину. Видимо, под влиянием Чендлера. Вообще, находясь рядом с ней, чувствуешь какой-то дискомфорт.

– Доброе утро, Изобель.

– Посидите со мной. Выпьем чего-нибудь. Без мужчин сегодня так скучно.

Френки посмотрела по сторонам, подыскивая какой-нибудь предлог избежать ее общества.

– Спасибо, Изобель, но я… я ищу Малагу.

– Да садитесь, немножко отдохните. А Малагу я видела несколько минут назад. Она пошла писать письмо своему арабскому другу. Карлотта играет в гольф.

Френки села в шезлонг напротив Изобель. Та жестом подозвала официанта.

– Что вы выпьете, милочка? Томатный сок, как я, или добавите в него чего-нибудь горячительного?