Мачехина дочка - [27]

Так что из-за стола я сегодня встала почти голодная, поэтому совсем не расстроилась, когда мама непререкаемым тоном велела «детям отправляться в свои комнаты». Учитывая, что сестренку с братиком по-малолетству за общий стол еще не приглашали, а Лили уже давно исполнилось шестнадцать, под «дети» подразумевалась я. Ну и ладно. Если бы гость был таким же необычным и интересным, как господин Кароль из столицы, я бы ещё огорчилась. А что нового может рассказать папин сосед?

Подумаешь! Если мне действительно будет интересно, почему в жаркое лето пихта растет хуже, чем в дождливое, я всегда могу поискать в библиотеке нужную книгу. А если спросить у папы-барона, или даже у его секретаря, то нужную книгу мне вообще потом пришлют в комнату со служанкой. Хотя, если честно, то даже ребенку понятно, что в сухое лето все растет хуже. Не зря же мы детьми всей гурьбой таскали в огород воду из ручья. А про плотность «прирост» и что там еще… я почитаю когда-нибудь потом, когда буду хозяйкой настоящего поместья. Тогда у меня, наверняка, будет свой лес, и я непременно научусь им правильно распоряжаться.

А мужчины, тем временем, явно тяготились невозможностью поговорить откровенно. Прекрасно зная отношения своих дам, они не спешили оставить их одних. Но и беседовать свободно при них тоже было не очень удобно. Наконец-то, после долгих переглядываний с мужем, графиня сослалась на головную боль и, извинившись, удалилась. Баронин же, с плохо скрываемым облегчением (Эх! Не блистать ей с столичных салонах — мимоходом отметил граф), поспешила оставить мужчин, чтобы они могли спокойно обсудить свои дела за бокалом ренвайна. Поскольку охоту и леса они уже так или иначе обсудили, речь зашла о последних столичных сплетнях.

— Хендрик, — начал граф неспешно, — Напомни-ка мне, как девичья фамилия твоей Анны? Не фон Дюринг ли?

— Фон Дюринг А в чем дело? С чего это тебя так заинтересовал провинциальный род?

— Да не меня. Представляешь, приглашает меня недавно глава королевского Маговедомства и говорит: «Удо, дружище, ты же интересуешься геральдикой. Проверь, пожалуйста, связи этого рода до ***— надцатого колена. Надо вычислить, с кем из крупных магических родов они в родстве». Ну, если ты не знаешь, так всегда делается, если в каком-то мелком дворянском роду внезапно очень сильно проявляется магия. Как правило, такое родство непременно находится, кроме, конечно, тех случаев, когда речь идет о непризнанных бастардах.

— Подожди, Удо, ты так уверенно это утверждаешь. Но разве не может магия проявиться спонтанно, в силу, скажем, случайного брака (или случайных браков) с подходящими партнерами.

— Может, конечно, у одного или двух отпрысков. И, как правило, речь идет только об усилении слабой искры, которая изначально имела место быть. А магией у нас, как ты знаешь, владеют только дворяне.

— Владели, Удо. Владели. До того, как перестали учить своих сыновей порядочности и разборчивости в связях.

— Ой, Хендрик, не будь таким моралистом, будто ты лет на пятнадцать меня старше, а не моложе. Тем более, Его уважаемое Величество делает все, чтобы это правило оставалось неизменным. Знаешь, сколько новых рыцарских родов появилось в государстве по его милости? На целый альманах хватит.

— Ну, появились и появились. Иногда нужен и приток новой крови. Не знаю, как ты, а я со всеми окрестными родами нахожусь хоть в каком-нибудь, да родстве. Не знаю, сын подрастет, надо будет искать невесту подальше отсюда. Кстати, ты своему старшему еще никого не присмотрел? Или ждешь королевского бала?

— Да нет, в отличие от моей дражайшей супруги, я лично просил Ее Величество, чтобы моего оболтуса исключили из списков в этот раз. Пусть погуляет до следующего случая. У мальчишки еще ветер в голове, а мне потом выслушивай жалобы обиженных родителей молодой виконтессы… Но это все не важно. Копал я, значит, по этим Дюрингам, копал… Думал уже, опять тупик, побочная непризнанная ветвь.

— Но что-то же ты нашел.

— Нашел. Одну старую-старую сказку. Наливай!

— Обожаю старые сказки — усмехнулся барон фон Роде, щедро наполняя бокал соседа лучшим вином из своих погребов.

Он не сомневался, рассказ будет долгим и цветистым. О любви графа к старинным легендам не был наслышан в дворянском собрании, наверное, только глухой. И не шутил на эту тему только ленивый. Хотя, с другой стороны, эта же любовь делала его лучшим советником в вопросах наследства, родства и заключения браков. Старый граф Удо был в этом плане надежнее любого поверенного, пожалуй, даже надежнее господина королевского архивариуса. Тем более, господин архивариус не умел излагать материал столь живо, словно сам был тому очевидцем. А граф — умел.

— Давным давно…. Ну, если следовать архивным данным, то, примерно четыреста пятьдесят — четыреста семьдесят лет тому назад…

— Ого! — не удержавшись, присвистнул фон Роде, — Это же период войн за выход в Восточному морю?

— Да, — не обиделся граф, — Он самый. Итак, примерно в то время войска нашего короля атаковали укрепленный замок какого-то местного вождя. Сам вождь, надо сказать, успел сбежать заранее. Или, можно сказать, стратегически отступить, учитывая, что он потом еще немало крови попортил нашим военноначальникам, да. В процессе штурма, как водится, укрепление загорелось, так что и оборонявшиеся, и нападавшие, в конце концов кинулись тушить пожар, пока там еще оставалось что тушить. Два доблестных рыцаря, два брата, услышали в одной из башен шум. Оказалось, что дочь вождя спрятали в потайной клетушке, откуда она не могла выбраться иначе, чем через комнату, уже охваченную огнем. Девица изрядно, должно быть, напугалась, но рыцари все же проявили себя достойно, и вместо дорогих тканей и утвари вытащили из огня саму девицу. Что называется, в чем была. Когда бедняжку немного отмыли от сажи и приодели в чей-то плащ, оказалось, что девица не только молода, но и ослепительно красива. Ну Хендрик, ты же знаешь, что все спасенные принцессы, следуя хроникам, всегда ослепительно красивы — граф с бароном усмехнулись.