Мачеха в хрустальных галошах - [10]

– В «Веселом вампире», – повторил Саша. – Там есть марципановые уши как бы отрубленные, черепа из теста и куча подобных жутких сладостей в ассортименте.

Я перевела дух. Удивительно, что мне, прожившей все детство в гостинице с названием «Кошмар в сосновом лесу», где постояльцев пугали печеньем в виде отрезанных пальцев и разлитой на лестнице фальшивой кровью, не пришло в голову, что коробку прислал шутник-идиот.

– Фу… – выдохнула Монахова. – Кому могла взбрести в голову идея так пошутить? Кирилл, ты как? В порядке?

Супруг молча кивнул.

Я с сочувствием посмотрела на Антонину. Видно, что ее сильно испугал чей-то неуместный прикол. Даже под слоем плотного грима заметно – лицо ее потеряло все естественные краски. И, похоже, она очень любит мужа: в первую очередь поинтересовалась его состоянием, а детям никаких вопросов не задала. Если хотите понять, кто в семье любимчик хозяйки, обратите внимание на то, о ком она позаботится в первую очередь в момент опасности или стресса. Что вы крикнете, услышав про пожар в доме: «Где моя мама? Любимый, скорее беги на выход! Дети, закройте лица мокрыми полотенцами! Боже, моя собака…»? Кого или что схватите, бросаясь на улицу? Шкатулку с документами? Коробку с деньгами? Кошку? Ребенка? Вы могли сколько угодно твердить о любви к дочери, но, если в момент опасности подхватили на руки не ее, а морскую свинку, значит, именно это животное занимает главное место в вашем сердце.

– Кто-то решил развлечься, – пожал плечами Дима.

– Очень глупо, – прошептала хозяйка.

– Дураков на свете много, – философски заметил Саша.

– Посылка точно вам адресована? – усомнилась Роза.

Настя расправила коричневую оберточную бумагу.

– Ага. Номер дома и квартиры верный. И надпись: «Антонине Монаховой, лично». Это точно маме.

– Среди моих знакомых способных на столь дикую выходку нет, – отрезала хозяйка дома.

Дима пошел к камере.

– Вас несколько раз показывали по телику, вы уже стали знаменитостью, а в Москве на один квадратный метр сто психов приходится. Адрес свой скрываете?

– Нет. А разве надо? – удивилась Антонина.

– Кретин прогуглил фамилию, – вступил в беседу Саша, – и припер презентик.

– А зачем он напечатал записку: «Монахова, я знаю твой секрет, все вижу»? – спросила Настя.

– Идиот же, – подвел итог Дима. – Что у дурака в черепушке варится, ему одному известно.

– Митя прав, – подхватил Александр. И продолжил: – Вас раскручивают – значит, на огонек жабы слетятся. Так всегда происходит, оборотная сторона известности.

– Нам не нужна слава, мы хотим помочь тем, кто отчаялся, впал в депрессию, предался унынию, – речитативом пропела Антонина. – Чем больше людей узнает о Доме Души, примет участие в его возведении, а потом станет его посещать, тем прекраснее будет жизнь. Правда, дорогой?

Вопрос повис в воздухе – только сейчас я поняла, что Кирилл тихо покинул кухню.

– Можно я глаз возьму? – попросил Родион. – Завтра подброшу его Алиске в сумку. Вау! Она помрет!

– Нет, – отрезала мать, – эту дрянь надо выкинуть.

– Подарочек нужно показать полиции, – посоветовала я.

– Зачем? – удивилась Антонина.

– Специалисты вычислят, кто по-идиотски пошутил, и накажут «шутника», – ответила я.

Хозяйка взяла со стола бумажную салфетку, промокнула вспотевший лоб и покачала головой:

– Приятно встретить в наше циничное время молодую девушку, которая верит во всемогущество полиции. Степа, в отделении просто расхохочутся, никто такой ерундой заниматься и не подумает. Эту гадость надо вынести из дома. Родя, брось это в пакет… вон они, в корзинке лежат… и оттащи на помойку.

– Все равно я глаз возьму, – пробормотал себе под нос первокурсник.

– Нет, – ледяным тоном возразила мать.

– Тебе что, жалко? – заканючил юноша. – Мне охота над Алиской прикольнуться.

Роза хлопнула в ладоши.

– Все, забыли о происшествии! Настенька, спагетти уже сварились? Проверь готовность. Ребята, работаем, иначе до вечера даже одну сцену не отснимем. Поскакали… Настюша, твоя задача разложить макароны по тарелкам и посыпать сыром. Потом займемся другим эпизодом. О’кей? Давай, дорогая. Камера! Мотор!

К моему удивлению, Анастасия уже не смотрела на маму как тонущий в бурном водопаде цыпленок. Девочка натянула толстые варежки, уверенно схватила дуршлаг, опрокинула в него макароны, встряхнула их пару раз, потом вытащила одну трубочку и… подбросила ее. Естественно, та упала на пол.

– Недошвырнула, – деловито сказала повариха. – Щас…

Она выудила следующую макаронину и повторила действие. На сей раз спагеттина долетела до потолка и прилипла к нему неподалеку от затрапезной трехрожковой люстры.

– Раз, два, три, четыре, – начала считать Настя.

– Что ты делаешь? – поразилась Антонина.

– Отстань, собьюсь… то есть извини, мамочка, не мешай, пожалуйста, – скороговоркой произнесла дочь. И продолжила: – Пять, шесть… десять… двадцать… тридцать. Не, сырые пока.

Настя перебросила содержимое дуршлага назад в кастрюлю.

Мать подскочила к юной «кухарке».

– Котеночек, спагетти уже сварились.

– Ни фига… то есть нет, мамулечка, – запела Настенька. – Для проверки готовности их надо кинуть к потолку. Те, что можно есть, сначала прилипнут к нему, но через полминуты должны упасть. Если висят, их надо доварить. Ой!