Мачеха для дочки снежного короля - [9]

принялась смазывать им точеные ножки.

- Ты знаешь, что я физически не мог больше продолжать играть. На чьи бы плечи я

лег, сделавшись калекой?

Но Есения лишь поморщилась.

-Отговорки, - заявила она, - нет в тебе спортивного духа, Ледянский.

Разговор не шокировал, она и раньше меня подстебывала. Но я вдруг понял, не

хочу что-то доказывать. Почувствовал не азарт, как прежде в минуты, когда моя

женщина дула губки. Я ощущал лишь усталость.

-Спокойной ночи.

Я взял свою подушку и прикрыл за собой дверь спальни. Все равно мы сейчас ни

до чего не договоримся, да и обсуждать нечего. Я спустился вниз.

Маме все же удалось уложить Лялю. Родительница засела на кухне с чашкой чая и

пирожным, попутно болтала по телефону с кем-то из друзей. Мой отец остался

один в их трехкомнатной квартире и связывался с нами не особенно часто. Он

всегда был отстранен от семьи. Порядочный человек, не имел вредных привычек и

всю зарплату преподавателя института физкультуры приносил в дом. Однако мной

и сестрой вообще не занимался. Разве что привел в спорт, сдав на руки тренерам.

Возможно, поэтому я так хотел детей, не знаю. Я не силен в психологии. И может,

потому наши с Есенией отношения изменились, что я так напористо хотел ввести в

наш мир третьего. Мы жили вместе пять лет, и мне вдруг стало душно. Все вокруг

казалось искусственным-успех, деньги. Я посмотрел вокруг, увидел семьи друзей

и задался мечтой взять на руки своего малыша. Но тут выяснилось, что у Еси

проблемы... После кропотливых обследований доктор выдал вердикт-Есения не

сможет сама выносить ребенка.

Я взялся разрабатывать идею сурмамы, хоть и не особо верил в ее успех. Закон не

защищает генетических родителей ребенка. Суррогатная мать в любой момент

может отказаться от передачи малыша в семью и забрать его себе. Я начал

пробивать информацию из простого упорства. Через знакомых Еси нашел клинику.

А когда увидел фото Евы, всё встало на свои места. Глядя в ее темные глаза, я

понял - ей я доверяю. Почему, не понимаю до сих пор.

- Ты можешь поставить на место мать своей дочери?! С чего ради она уезжает,

когда ей заблагорассудится?

Утро тридцать первого декабря началось с упреков мамы. Есения уже улетела, о

чем родительница узнала по факту. Я смотрел, как маменька нервно наливает кофе

и хотел оказаться где-нибудь в бане, а потом по ошибке улететь в Ленинград. Но, к

сожалению, это невозможно. Да и у меня дочь.

- Мам, наверное, потому что рабство давно отменили, и Есения свободный

человек?-предположил я и тоже потянулся за чашкой.

Маменька, понятное дело, не сдалась.

-У вас ребенок! Ты мог запретить уезжать из дома в праздники!

Я глотнул кофе.

- Она бы все равно уехала.

Глядя на пар над маленькой чашечкой и старательно избегая взгляда матушки, я

понимал, что действительно верю в сказанное. Такой поступок реально был в

характере Еси. Но до Ляльки меня мало заботило ее нахождение дома, да я и сам

постоянно где-то мотался. И с рождением ребенка Есения стала меньше со мной

считаться, этот факт я тоже вынужден был признать. Причин не понимал и пока не

знал, что с ним делать.

Мама набрала воздух, чтобы выразить свое отношение к реплике, но я перебил.

- Если хочешь, езжай к отцу. встретишь новый год спокойно.

Родительница прищурилась.

- Ты ведь прекрасно знаешь, я-то как раз так не поступлю! Но не думай, что я

отпущу тебя развлекаться. Кстати, пока ребенок спит, позвони и поздравь друзей.

Да уж, мама всегда знала, когда и что нужно делать. Впрочем, уже почти

одиннадцать. Пока малышка не завозилась, реально можно связаться с

приятелями.

Следующие часы прошли в телефонных разговорах, переписке с друзьями и

коллегами. Я делал это сначала вполголоса, потом уже с Лялькой наперевес.

Товарищи, родственники поздравляли с праздником, вновь вспоминали про главное

событие моей жизни в этом году—рождении дочки. В трубке звучали голоса детей,

поговорить подольше мужчинам не давали жены. Я сам казался себе лишним на

этом празднике такой обычной для многих жизни.

Лялька смотрела на меня, морщила носик, и я вдруг вспомнил Тасю. Интересно,

малышка сейчас играет с подарками или они с мамой чем-то заняты. С кем они

отмечают праздник’? Я запрещал себе думать конкретно о Еве. В том раздрае,

котором я пребывал сейчас, это было особенно опасно. И я определенно решил не

звонить ей и не поздравлять, хотя первым порывом было набрать именно ее

номер. Я убеждал себя-она чужой мне человек.

- Есения звонила?..

Подошел вечер. Мама уже в аккуратном темно-синем платье спустилась в

гостиную. Лялю я уложил, переоделся в простые черные брюки и синюю рубашку.

Все же торжественная ночь. Ужин нам должны были привезти через пару часов.

- Да, она сказала, что готовится к работе.

Мама выдохнула.

- Ну пускай... В конце концов малышка еще ничего не понимает,-родительница

явно остыла, - я вызвала сюда отца. Нечего ему там сидеть одному в квартире и

пить.

Послушать маму, так папа был запойным алкоголиком. Но впрочем, я рад, она хотя

бы переключит на него внимание.

-Ты всем уделил время?—мама расслаблено опустилась на диван.—Ничего не

забыл сделать в старом году?

Я кинул взгляд на телефон, подумал несколько секунд. Схватил аппарат и