М7 - [13]

― Слушай, давно хотела спросить, у вас роман-то есть? ― не могла сдержать своего любопытства Сашка.

― Нет.

― А почему? ― Ее действительно ввел в ступор ответ Кати.

― Сама не знаю.

― Не нравится, что ли? Или женат?

― Не женат. И нравится. Просто я его боюсь ― а он меня близко не подпускает. Так и живем на расстоянии вытянутой руки.

― Странно. Он же тебе и машину купил, и вон ― посмотри вокруг: тебе двадцать один ― а ты директор спортивного клуба. Благодаря его участию, кстати.

― Во-первых, не директор, а управляющая, а во-вторых, ты только не строй из него добродетеля ― он все-таки имеет свои сорок пять процентов клуба и прибыли. И машину я взяла у него в кредит.

― Да, но мог бы иметь все сто и заниматься этим без тебя.

― Да, мог бы, но со мной же веселее?

Или нет? А правда? Почему В. не мог заниматься «Сатурном» без Кати? Тем более что этот доход ― капля в море в финансовой истории В.

В тот вечер Кати не могла уснуть, ворочалась с боку на бок и спустя час перебралась с одного конца кровати на другой. А терзали ее вопросы вроде «Почему у них с В. никогда не было даже банального секса?» Он же мужчина в самом расцвете сил, она молодая, приятная девушка. Да, несколько раз были ситуации, когда, казалось, вот-вот он ее поцелует ― или это сейчас так вспоминалось. Когда около двух ночи вопросы стали размножаться в геометрической прогрессии, Кати накинула на себя первое попавшееся платье и прыгнула в машину. Несколько раз она думала позвонить В. и предупредить о своем приезде. Сказать, что ей всего-то нужно пять минут, чтобы поговорить и все выяснить. Но она и сама не заметила, как, держа в руке телефон, оказалась у ворот его дома в Салтыковке.

* * *

Далекий лай собак разрезал позднюю ночь на обрывки чужих снов. От шума мотора проснулся спящий в теплое время года во дворе алабай В. по имени Грант. Он лаял грозно, как будто отправлял Кати по всем нецензурным направлениям, но та не сдавалась: начала мигать дальним светом ― прекрасно зная, что окна спальни В. выходят на уличную сторону.

Не подействовало.

Тогда Кати, взъерошенная, в длинном трикотажном платье, напоминающем халат, вышла из машины и начала нетерпеливо теребить звонок на высокой чугунной калитке.

Грант стих, а возле крыльца загорелся свет, калитка с щелчком открылась, и Кати направилась в сторону дома ― В. стоял в дверях в пижамных штанах на голое тело.

― Что-то случилось? ― сонно спросил он, пытаясь сообразить, который час.

― Да. Случилось. Прошло три года. Я так больше не могу. Я думала, любовь живет три года ― но моя слишком живучая. И я сейчас лежала в кровати и думала, почему у нас не было романа. Почему у нас с тобой до сих пор не было ничего, даже секса? А потом поняла, что у нас с тобой никогда и не будет романа. И в этот момент мне стало так обидно, что я лежала, переживала, била кулаком подушки...

― И ты решила меня разбудить? Чтобы не одной обидно было? ― В. жестом показал, что с подобными речами лучше пройти в дом или на террасу в глубине двора.

― Я с тобой серьезно. А ты все время шутишь.

― Да не шучу я. Просто я такой, ― В. подошел к бару, налил бокал вина, потом кинул взгляд на Кати, перелил содержимое в большой резной стакан из бледно-лилового стекла и, заполнив его доверху, протянул ей для успокоения.

― И такой ты мне нужен. ― Кати покорно взяла стакан и подняла взгляд на В. Он присел на корточки и ладонями обхватил руку Кати.

― Мне сорок, тебе ― двадцать один... И пусть почти двадцать два ― все равно между нами практически двадцать лет разницы. Зачем я тебе нужен? Мы с тобой находимся по разные стороны от молодости ― я уже давно перешагнул на сторону заката, в то время как ты гуляешь по предрассветному туману. Найди себе молодого и будь всегда неправа. В чем проблема-то? Кто мне рассказывал, что ищет прекрасного принца с ужасным характером? Я уже слишком стар, чтобы быть принцем. Ты молодая ― у тебя еще вся жизнь впереди.

― В чем проблема?! ― Кати перешла на крик. ― Проблема в тебе. Что стоит мне кого-то найти, ты сразу натягиваешь свой поводок. Начинаешь звонить, шутить свои шутки про то, какие у нас красивые будут дети. Заявляться ко мне в три часа ночи с бутылкой вина, сидеть молча или рассказывать про свою молодость, а потом в четыре часа, нелепо обняв, сбегать спать в гостиную на диван! Это ты ведешь себя, как будто тебе двадцать один. А мне сорок. Вот скажи мне прямо сейчас ― ТЫ МНЕ НЕ НРАВИШЬСЯ! Произнеси это вслух. Озвучь ― может, тогда мне полегчает.

― Ты мне нравишься, и ты это знаешь.

― Тогда уже я спрошу, в чем проблема? Почему у нас никогда ничего не было?

― Проблем у нас не было именно потому, что у нас ничего не было. Ну что, мне надо было обязательно спать с тобой? ― В. поднялся и перебрался в кресло.

― Ну хотя бы ― да! ― возмущенно выпалила Кати.

― И зачем? Секс в нашем с тобой случае ведет к отношениям.

― И-и-и-и-и-и-и-и...

― А я в отношениях ценю простоту и удобство, комфорт. Ты пойми, чувства, эмоции ― это все здорово, классно... Но это иногда не для жизни... Да, ты вызываешь во мне массу переживаний и чувств. С тобой весело, интересно, здорово ― но я уже прекрасно в силу возраста понимаю, что мы не сможем комфортно для нас обоих сосуществовать, если будем вместе... Что ты сама же сбежишь через две недели, потому что яркие краски ― да, но в остальном я человек взрослый и бездушный, я не готов размениваться и переживать по мелочам. Я хочу свободы. А ты пока вряд ли меня поймешь ― люди не принадлежат друг другу, и все, что можно получить от человека ― это ровно то, что он готов тебе дать. А ты не готова мне дать молчаливый комфорт и уют. Ты не готова быть той, кто просто молчит и не задает вопросов. Да, я эгоист. И я не хочу, чтобы ты сейчас окунулась во всю пучину разочарований, пусть еще попрыгают перед тобой те, кто верит, что миром правит любовь, будут готовы к сценам, скандалам, всем этим краскам... Ты на самом деле не готова быть со мной. С тем, кто я есть на самом деле. Вот с этим, ― В. показал на себя, ― человеком, которому, как это ни мерзко звучит, уже практически все в этой жизни параллельно. Я не романтик. И мне уже не двадцать один. Повторюсь, тебе это не надо.