Лживый брак - [68]

Дежурный седой мужчина явно за шестьдесят, здоровается с Эваном, обращаясь к тому по имени. Приветствие звучит вежливо, но совсем недружелюбно, несмотря на непринужденную манеру поведения Эвана. Опершись локтем на стойку дежурного, словно находится в баре, а не в полицейском участке, он объясняет ситуацию и просит форму заявления о преследовании с отягчающими обстоятельствами таким тоном, будто дежурный является его старинным собутыльником. Мужчина без единого слова подает Эвану форму.

– Он не слишком-то любезен, – шепчу я, прикрывшись заявлением, когда мы с Эваном садимся на ряд пустых стульев у дальней стены.

– Это потому, что он меня терпеть не может. – Эван даже не пытается говорить тише. Он откидывается на стуле, кладет ногу на ногу и небрежно пожимает плечами. – Я адвокат со стороны защиты. Я зарабатываю на жизнь тем, что защищаю тех, кого его товарищам стоит больших трудов арестовать. С его точки зрения, я играю не на той стороне.

Сержант поджимает губы и кивает, но Эван не обращает на него внимания.

– То есть я теперь тоже не в той команде? – говорю я, чувствуя себя задетой. – Я же ничего не сделала.

– Все будет хорошо. Просто заполните эту форму, чтобы мы могли подать наше заявление.

Я берусь за форму, и через десять минут мы возвращаемся к стойке дежурного.

– Детектив Дриш здесь?

Сержант не поднимает взгляд от бумаг.

– Нет.

– А детектив Уиллоуби?

Наконец тот перестает писать и, тяжело вздохнув, наклоняется на стуле, вытянув шею из-за угла.

– Детектив Джонсон на месте.

Эван хмурится:

– Он новенький?

– Она, и да, новенькая. Только что перевелась к нам из патрульной службы.

– Превосходно! – восклицает Эван таким тоном, что становится ясно, что это не так.

– Подождите там. – Дежурный тычет ручкой поверх наших голов на ряд стульев, откуда мы только что пришли, и мы с Эваном возвращаемся на свои места.

Проходит целых сорок минут, прежде чем дежурный указывает на нас детективу Джонсон, миниатюрной женщине со свежим симпатичным личиком и туго стянутыми в высокий хвост волосами. Держится она чересчур прямо, а выражение лица слишком уж серьезное, молодая женщина с явным желанием что-то доказать и пробить грудью «стеклянный потолок». Она жестом приглашает нас садиться рядом с ее опрятным столом, который кажется чем-то инородным в этой загроможденной, переполненной людьми комнате, где почти все горизонтальные поверхности завалены кипами бумаг и заставлены грязными кофейными чашками. Она изучает мое заявление, приподняв тоненькую, как ниточка, бровь.

– Кто исполнитель?

– Мы надеялись, что это вы нам скажете по номеру сотового, – говорит Эван, прежде чем я успеваю набрать в грудь воздуха, чтобы ответить. Не в первый раз я думаю о том, как хорошо, что он не отправил меня сюда одну. Я никогда не делала этого прежде, до Сиэтла у меня ни разу не было причины даже зайти в здание полиции, а теперь я делаю это уже второй раз за неделю. Я чувствую себя совершенно неподготовленной к этому.

– Судя по всему, этот телефон не стоит на прослушке, – сообщает детектив Джонсон. Она просматривает копии скриншотов, распечатанные помощником Эвана, которые содержат мою переписку с номером 678. Дойдя до первого послания с угрозой, «Скажи мне, где Уилл спрятал деньги, или присоединишься к нему», она смотрит на нас:

– Какие деньги?

– Четыре с половиной миллиона долларов, предположительно украденные мужем миссис Гриффит со счетов компании, в которой он работал.

Она смотрит на меня, но адресует свой вопрос Эвану:

– Где он сейчас?

– Он был одним из пассажиров рейса 23 авиакомпании «Либерти эйрлайнс». Миссис Гриффит вдова.

Детектив широко открывает глаза, но, насколько я могу судить, не из сочувствия.

– Тогда где деньги?

– Моя клиентка узнала о предполагаемом хищении только вчера. Она не осведомлена о том, где ее муж мог спрятать деньги перед смертью. Но совершенно определенно не на одном из их совместных счетов. Мы, естественно, можем подтвердить все это банковскими выписками.

Детектив Джонсон откидывается на спинку стула, в глазах загорается внезапно проснувшийся интерес.

– Так, позвольте мне кое-что прояснить. Мистер Гриффит присваивает миллионы…

– Предположительно, – перебивает ее Эван. – Насколько мне известно, никаких официальных обвинений выдвинуто не было.

Она недовольно смотрит на него.

– Мистер Гриффит предположительно сбегает с более чем четырьмя с половиной миллионами долларов, а затем исчезает в результате крушения самолета.

– Он не исчез, – говорит Эван, его слова и его тон тщательно продуманы. – Он умер, причем самым наихудшим способом, который только можно себе представить.

– Тем не менее деньги исчезли тоже.

Сидящий рядом со мной Эван чуть приподнимается на стуле.

– Мне не нравятся ваши инсинуации, детектив. Миссис Гриффит неделю назад потеряла мужа, как и другие 178 семей, которые потеряли мужей, жен, родителей и детей. И конечно же вы не можете обвинять его в том, в чем, как мне кажется, обвиняете.

И конечно же Эван точно знает, в чем она обвиняет Уилла.

И я тоже. Мое сердце в отчаянии бьется, словно птица в клетке, потому что я тоже знаю. Это именно то, о чем я думала все эти девять дней. Я обдумывала ситуацию со всех сторон, перебирала все возможности, и каждый раз, словно сливки в кофе, на поверхность всплывал один и тот же ответ.