Лютобор, собиратель рун - [4]

Человек, а в последнее минуты остатками сходящего с ума сознания, склонялся к тому, что сами демон преисподни пришел к нему этой ночью. Обойдя все предусмотренные охранные периметры, он буквально выдернул его из постели и протащив по коридору, бросил на мраморный пол. Успев только сделать вздох, Гордон был поднят с пола неведомой силой и буквально распят между двух колон из итальянского желтого мрамора.

Резкая боль от пробитых в нескольких местах запястий, словно горный поток вымыла из его сознания остатки сна, а так же прочие мысли, заставив визжать срывая горло. Только то, что он был кадровым военным и в жизни сталкивался с болью и смертью, заставило Гордона превозмочь, собраться и перестать подвывать спустя лишь пару минут.

Кое как открыв глаза он ужаснулся во второй раз за этот вечер. Кровь, кровь которая сочилась из его запястий не падала на белый мраморный пол холла, а закручиваясь в спираль собиралась прямо напротив его лица. Моргнув и стряхнув злые колючие слезы он вдруг увидел как внушительный кровяной шар стал медленно двигаться и в нем словно в кинопленке стали проявляться письмена.

Вот только сторонний наблюдатель, если бы он был тут, с ужасом и замиранием сердца отметил бы, что под действием неведомых сил кровь перестала течь из пробитых запястий, а вытекает прямо из пор на теле человека. Словно в одно мгновенье его кожа перестала сдерживать ее, словно капилляры, вены и артерии перестали удерживать в себе жидкость ассоциирующуюся с самой жизнью. Тело Гордона буквально плакало кровью.

По началу взгляд Гордона еще метался по холлу, стараясь найти напавшего на него врага, но с каждой секундой тихий шёпот в его ушах был все настойчивее и настойчивее, заставляя снова и снова возвращаться к проявляющимся письменам. И если пару минут назад он не мог разобрать ни буквы, то теперь они перетекая с одного места на другое складывались в слова.

«Нет, не смотри!» – кричало его подсознание, стараясь перехватить и вырвать сознание обреченного на смерть считавшего себя властителем людских жизней мистера Бартана, но могильный голос требовал иного. Голос требовал, заставлял и подавлял, снова и снова возвращая к кровавой руне.

В какой-то момент Гордон сдался. Он впустил голос в себя и тут же письмена застыли, дав возможность ему прочесть всю фразу целиком. Фразу от которой его едва посеребрённые волосы, мгновенно поседели. Секунда и сформировавшаяся окончательно руна все ускоряясь и ускоряясь начала вращение вокруг своей оси, а затем словно демоническая стрела пробила голову Гордона, выбив тем самым из него саму жизнь.

Угасающий взгляд мистера Бартана запечатлел предсмертную картину на сетчатке его глаза в виде стекающей ручьями крови с мгновенно обмякшего тела.

Россия, город Москва, Большая Дмитровка 11, Генеральная Прокуратура РФ, кабинет №5, 10 Мая, 2019 г, Пятница, 09 часов 25 минут утра.

В рабочем кабинете старшего следователя главного управления по надзору за расследованием особо важных дел генеральной прокуратуры РФ, было очень тихо. Несмотря на достаточно теплую весну, плавно перешедшую в не менее теплое лето, когда большинство сотрудников всех ведомств старательно выдумывали причины чтобы уйти в положенный законодательством отпуск, в кабинете Николая Васильевича стояла комфортная двадцатиградусная температура.

Несмотря на свои сорок два года старший следователь не поддавался ежегодному помешательству и брал положенный отпуск дважды в год, ранней весной и поздней осенью. В это время он будучи не женатым и не имеющим детей свободным мужчиной уезжал из города. А вот где он проводил отпущенные ему две недели не знали не только сослуживцы но и его непосредственное начальство. Нет, конечно общее направление его времяпровождения не являлось секретом и носило сугубо мужской колорит – рыбалка и охота. Вот только из-за своего характера составить ему компанию за последние десять лет отважились лишь двое соратников по прокуратуре и оба очень сильно пожалели об этом. Скука и еще раз скука, вот с чем пришлось бороться коллегам, так как Николай все отпущенные две недели забирался в самую глушь дальневосточного края и не выбирался оттуда до окончания отпуска.

Аскетичность же самого кабинета на первый взгляд не соответствовала званию Николая, который к своим годам имел среднюю категорию и являлся советником. Но это только на первый взгляд в кабинете отсутствовали такие казалось бы нерушимые эталоны следователей как дубовый стол, настольная лампа обязательно с зеленым абажуром и непременный литровый графин с водой. Вместо них в кабинете был обычный, но с расширенным функционалом компьютерный стол самой последней модификации, небольшой но качественный кулер совмещенный с кофе-машиной и мощная световая потолочная система, состоящая из десятка ламп и полностью истребляющая любые тени в кабинете.

Сам Николай Васильевич так же не вписывался в стандарты сыщиков всех времен и народов. Он был не высокого роста, но коренаст и отличался завидной мускулатурой. Как принято сейчас говорить следователь был европейской внешности с явно просматривающимися славянскими корнями, что на деле означало обычное не запоминающееся лицо среднестатистического россиянина, серые глаза и начавшую редеть шевелюру пепельных волос.