Людовик XV - [9]

Шрифт
Интервал

Если выступления в столице непосредственно не угрожали королевской власти, то фантастические россказни, связанные с "похищением детей" и отражавшие представления и уровень информированности простонародья, сильно вредили имиджу монарха. Захват мальчиков объясняли необходимостью готовить из их крови ванны для лечения от проказы какого-то принца, либо короля, иностранного или французского. В народной традиции проказа рассматривалась не столько как недуг физический, сколько болезнь души- результат греховной жизни. А проявлялась она, среди прочего, в постоянной меланхолии. Таким образом, вырисовывался портрет человека, очень похожего на Людовика XV, которого уже начали величать новым Иродом [23]. За пять лет, по крайней мере, у части населения отношение к нему изменилось от любви до ненависти.

На "потускнении" образа венценосца сказались как особенности поведения Людовика XV, так и некоторые долговременные сдвиги в стиле жизни французских монархов вообще. Короли не только отказались от длительных поездок по стране, предоставлявших подданным больше возможностей их лицезреть, но и крайне редко бывали в Париже. Что же касается Людовика XV, то он сократил до минимума даже число приемов в Версале: раз в неделю. Его скрытность, стремление работать одному расходились с принятой во Франции публичностью жизни короля, в том числе, семейной и создавали благоприятную почву для разного рода вымыслов. Манкирование отдельными аспектами церемониала, возвышавшего королевскую власть в глазах Французов, а еще больше отказ государя от миссии чудотворца ослабили духовную связь монархии с народом [24].

Непопулярность Людовика XV увеличилась по ходу развития событий, которые не будет преувеличением назвать политическим кризисом 50-х годов. В отличие от времен Флери, король играл ведущую роль. При этом он опирался на министров, наиболее сильным из которых являлся генеральный контролер финансов Машо. Монарх и Машо ввели новый налог — двадцатину, принципы взимания которой были революционными: в равной мере подлежали обложению все сословия и все территории страны. Недовольных было много; особенно возмущалось духовенство, прежде вносившее лишь добровольный дар королю. Из-за его неуступчивости, а также под давлением придворной партии "набожных", поддержанной королевской семьей, Людовик отступил. 23 декабря 1751 г. священнослужители освобождались от уплаты двадцатины.

Духовенство оказалось и в центре главного конфликта того времени. Ужесточая позицию в отношении янсенистов, епископат потребовал от умиравших свидетельства об исповеди, подписанные кюре — сторонниками буллы "Унигенитус". В защиту несчастных, не имевших такой бумаги и умиравших без причастия и соборования, и сотен французов, коих та же участь ожидала в будущем, выступили парламенты. Стало общим местом в литературе обвинять магистратов в отстаивании узко-сословных интересов от покушений идущего по пути реформ абсолютизма. Невозможно, однако, объяснить большую популярность парламентов только изощренной демагогией. Они улавливали народное недовольство и нередко отражали его в своих протестах. К священникам, отказывавшим умиравшим в обычном для христианина прощании с земной жизнью, парламентарии принимали жесткие меры вплоть до ареста.

В конфронтацию, охватившую страну, вмешался король. Но поначалу ему не удалось стать арбитром и остудить страсти. Воспитание и взгляды сближали монарха с церковными ортодоксами, а приверженность своим абсолютным правам настраивала против парламентов, решения которых по религиозным вопросам он кассировал.

Действительность, казалось, оправдывала подобную позицию. Весной 1753 г. появились "Великие ремонстрации", в которых магистраты, никак не удовлетворенные ролью регистраторов королевских эдиктов, настаивали на возможности не только исправлять, но и творить законы. Активно обсуждалась и идея "единого парламента". В отсутствие Генеральных штатов такой парламент мог претендовать на роль общенационального представительного органа[25]. Ответом стали решительные действия Людовика: самые рьяные оппозиционеры были арестованы, члены Высшей палаты Парижского парламента отправлены в ссылку в Понтуаз, а 176 представителей его Следственной палаты и Палаты прошений рассеяны по семи городам.

Это окрылило клерикалов и особенно иезуитов. Один из них — Ложье, проповедуя в Версале, назвал парламенты нечестивыми разрушителями религии, а его собрат в присутствии короля предлагал даже пролить немного крови "еретиков", чтобы избежать большой беды [26].

Возмущение населения иезуитами и другими ортодоксами достигла точки кипения и все больше обращалось против монарха. Во многих местах находили листки со словами: "Смерть королю и епископам!". Париж балансировал на грани восстания и Людовик должен был отказаться от прежнего одностороннего курса.

В декабре 1754 г. он выслал нескольких представителей епископата, включая и парижского архиепископа Кристофа де Бомона, яростного преследователя подозреваемых в янсенизме. Репрессиям со стороны короны подверглись и отдельные священники, отказывавшие умиравшим в последнем причастии. Но, когда вдохновленный ходом событий Парижский парламент объявил, что булла не есть символ веры, король отменил это постановление. Между тем само духовенство на ассамблее в 1755 г. разделилось по вопросу свидетельств об исповеди. Король обратился за решением к папе. Папская энциклика была согласована либеральным и просвещенным Бенедиктом XIV с французским послом в Риме графом Стенвиллем, будущим герцогом Шуазелем- первым министром Людовика XV. Она представляла собой компромисс: священник обязывался совершить необходимый обряд, но предупредить умиравшего, что тот будет проклят, если — янсенист. Таким образом, проблема лишалась остроты, а общество успокоилось.


Рекомендуем почитать
Кино без правил

У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.


Патрис Лумумба

Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.


Псевдо-профессии

Псевдо-профессия — это, по сути, мошенничество, только узаконенное. Отмечу, что в некоторых странах легализованы наркотики. Поэтому ситуация с легализацией мошенников не удивительна. (с) Автор.


Апостолы добра

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Переход через пропасть

Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.


Так говорил Бисмарк!

Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.