Людовик XIV - [17]

До конца 1647 года, как рассказывает нам маршал д'Эстре, «казалось, что дух кардинала де Ришелье, который управлял так властно всеми делами, продолжал жить как в делах военных, так и дворцовых. Но в 1648 году было все иначе; здесь мы сможем наблюдать такие большие изменения и революции, что всякий, кто знал, как прошли пять лет регентства королевы, сможет лишь удивляться такому быстрому изменению обстановки, возникновению смуты и беспорядков, которые длились до конца 1652 года»^{34}. И не случайно маршал упомянул здесь имя Ришелье; и он абсолютно прав, подчеркивая глубокую преемственность, существовавшую между двумя кардинальскими правлениями. В конце концов, этого может быть достаточно, чтобы объяснить Фронду.

От одного кардинала — другому

Открытие Мазарини кардиналом Ришелье осталось бы одной из самых курьезных тайн нашей истории, истории Франции, если бы мы придерживались упрощенного портрета одноликого Ришелье, резкого и упрямого. На самом деле он был способен предаваться мечтам (политическим, экономическим, мореходным и колониальным), умел писать стихи (даже если его причудливые любовные трагедии далеки от совершенства) и при всем этом был больше похож на Мазарини, чем можно было судить по внешним признакам. Широта его взглядов, присущие ему достоинства и недостатки, дополняющие друг друга и противоречащие друг другу, его скрытая, но глубокая интуиция объясняют, как министр Людовика XIII увидел гениальность того, кто ему будет наследовать.

И наоборот, всем известный трафаретный образ Мазарини слишком скрывает от нас то, что он имел общего с Ришелье. Не говоря уже о шутовских сценках из «Двадцати лет спустя» и «Виконта де Бражелона», где Дюма соперничает с авторами памфлетов на Мазарини, сегодня достоверно известно, что Рец, обманув легковерное потомство, причинил своими писаниями такое же зло Мазарини, какое причинит герцог де Сен-Симон Людовику XIV^{171}. А если провести аналогию между обоими министрами, их политической ориентацией, лояльностью, патриотизмом (да-да, слово подходит даже иммигранту Мазарини!), видно сходство одного и другого. Это сходство обнаружили и изобличили противники кардинала еще в сентябре 1643 года. Сатирическое рондо «Перевоплотившийся Ришелье» начиналось так:

Не умер он, а лишь помолодел,

Наш кардинал, кого весь мир презрел^{157}.

Можно вообразить чувства оппозиционеров, которые в течение пяти лет с интересом наблюдали эту странную мимикрию, однако никто так хорошо не описал это явление, как автор «Нового краткого хронологического курса истории Франции» в XVIII веке^{258}. Он обрисовывает достаточно кратко, вместе с тем оттеняя каждую черту самобытного характера и гениальности обоих министров: «Кардинал Ришелье был более значительным, разносторонним, менее осторожным; кардинал Мазарини был более ловким, умеренным и последовательным; первого ненавидели, над вторым смеялись, но оба были хозяевами государства»^{258}.

Только не надо противопоставлять Ришелье-военачальника Мазарини-дипломату. Один и другой (Мазарини, правда, до назначения его кардиналом) подставляли себя под мушкетные пули и пушечные ядра. Если восемнадцатилетняя власть Ришелье (1624–1642) ознаменовалась двенадцатью годами войны, то из восемнадцати лет министерского управления Мазарини (1643–1661) не менее шестнадцати уйдет на годы войны. Эти цифры, впрочем, мы не должны забывать, если хотим вынести справедливое суждение о личном правлении королевством Людовика XIV. Во-первых, все эти войны объясняют, почему в 1661 году его второе «пришествие» будет встречено с таким облегчением; и, во-вторых, по сравнению с кардинальскими правлениями, правление Людовика Великого не покажется подданным королевства чрезмерно воинственным!

Оба министра, Ришелье и Мазарини, вели войну прежде всего против Австрийского двора. Когда же эта борьба, затянувшаяся до бесконечности, не только не прекратилась, но еще сильнее обострилась, Мазарини вынужден был приложить еще больше усилий, нежели его предшественник: отныне не надо удивляться тому, что основную ставку он сделал на сухопутные армии и пренебрег флотом (хотя в 1643 году флот покрыл себя славой в Картахене, благодаря Майе-Брезе^{274}) и заморскими владениями. Итак, одни и те же причины определяли политику одного и другого, она могла отличаться по форме, но всегда преследовала одни и те же цели.

Для нужд этой нескончаемой войны сначала Ришелье, а потом Мазарини, то есть они оба, должны были не только набрать солдат в армию, но также их вооружить, экипировать многочисленные войска, обеспечить их снабжение, организовать биваки, обеспечить их продовольствием и обмундированием. Они создали, а затем развили всю административную инфраструктуру, где военные комиссары были главной движущей силой. Между государством судебным (государством XVI века) и государством современным, каковым будет административная монархия (1661–1789), существует государство, которое иначе не назовешь, как военное. Оно мало-помалу сменяет предшествующее, как римская диктатура подменяла, в случае опасности, консульскую власть. Оно служит переходом к государству современному, где главенствует бюрократия.