Людовик и Елизавета - [42]

– Молчи, безумная! – ответила та, подбегая к сестре и хватая ее за руки. – Неужели ты в своем ослеплении не видишь, что, как ни увлекся тобою король, я еще достаточно сильна, чтобы помешать ему овладеть тобой! Одно мое слово, и ты будешь в монастыре, но уже без возможности когда-либо выйти оттуда. Как! Ты шутя лишаешь меня самого дорогого в моей жизни, да еще осмеливаешься говорить дерзости!

Полетт поникла головой и тихо заплакала.

Черты лица Луизы смягчились.

– Не плачь, Полина, – мягко сказала она, обвивая стройный стан сестры, – не плачь, а лучше пойдем со мною и обсудим, как нам быть. Я уже давно ждала, что король увлечется кем-нибудь. Мужчины вообще, а французские короли и подавно сделаны не из того теста, из которого пекут верных любовников… В этом случае ты все-таки меньшее из зол. Пойдем и обсудим, как нам быть. Всего Людовика я тебе все равно не уступлю и лучше погибну сама вместе с тобой. Но, может быть, нам удастся полюбовно поделить его! Ведь мы – родные сестры, Полетт!

Они ушли и долго совещались во мраке аллей, пока звуки фанфар не позвали их к ужину. Все заметили, что во время ужина графиня де Майльи была оживленнее и веселее, чем в последнее время. Ночное пиршество тянулось долго. Наконец король встал, а вслед за ним встало и разошлось по своим комнатам и остальное общество.

Мало-помалу огни в окнах замка гасли, и Шуази погружалось во мрак и тишину. Когда все замерло и заснуло, дверь королевской комнаты тихо раскрылась, и оттуда показался Людовик со свечой в руках. Он осторожно прошел коридором, завернул в боковой флигель замка и там толкнул одну из дверей.

Перед ним была погруженная в полумрак большая комната, обставленная с чисто восточной роскошью. Навстречу королю от окна встала и пошла какая-то женщина. Король радостно вскрикнул и быстрее зашагал к ней. Вдруг он остановился, гневно топнул ногой и крикнул:

– Что это значит?

Только теперь он заметил, что встретившая его женщина была не Полетт, а Луиза де Майльи, причем ее сестра сидела в дальнем углу на маленьком кресле.

– О мой возлюбленный государь! – нежно ответила Луиза, опускаясь на колени. – Сегодня я случайно подглядела и подслушала, что мой обожаемый Людовик увлекся девицей де Нейль. Я была в первый момент сильно огорчена, но ведь я так люблю вас, государь! И я подумала: пусть сестра отдаст вашему величеству всю свою девичью свежесть, свою наивность в делах любви, чего так не хватает мне самой, лишь бы только и для меня остался уголок в вашем сердце, так как я не могу жить без любви вашего величества!.. О мой государь! Позвольте нам обеим быть около вас, делить вашу священную любовь, услаждать ваш жизненный путь!

Людовик поднял графиню с земли, привлек ее к себе, поцеловал и взволнованным голосом сказал:

– Ты – прелестная женщина, Луиза, и я очень люблю тебя! Я никогда не оттолкну такого верного, любящего сердца, как твое![24] А теперь ступай, Луиза, ступай!

Де Майльи с очаровательной улыбкой поклонилась королю и скрылась в коридоре. Людовик лихорадочной рукой запер за нею дверь и с широко раскрытыми объятиями устремился к тому углу, где сидела съежившаяся, скорчившаяся в испуганном забытьи Полина де Нейль.

IX. Дуэль

– Здравствуйте, месье Столбин, – сказал маркиз Суврэ, входя рано утром в садик Очкасовых и обращаясь к сидевшему там в грустной задумчивости русскому, – не знаете ли, ваша очаровательная хозяйка уже проснулась?

Столбин улыбнулся и сделал рукой утвердительный знак.

– Ах да! – принужденно смеясь, воскликнул маркиз. – Я и забыл, что вы не говорите на нашем милом французском языке!

В этот момент над занавеской одного из открытых окон показалась хорошенькая головка Жанны.

– Как? Это вы, маркиз? В такую рань? – спросила она.

– Что же делать, – ответил маркиз, – у меня важное дело и мало времени. Теперь девятый час, а в десять я непременно должен быть в Сен-Клу. Я хотел сначала писать вам, но дело так сложно, что это было бы слишком долго.

– В таком случае идите сюда, я накину что-нибудь на себя, – сказала Жанна. – Я еще не одета. Ну, – сказала она входившему в комнату маркизу, – что за спешное дело у вас?

– Вчера, когда мы возвращались из Шуази, Полетт взяла с меня слово, что я побываю у вас в самом непродолжительном времени и все расскажу вам. Дело в том, что эта маленькая шалунья отлично справилась со своей ролью и на славу разыграла предрешенную нами комедию. Все шло как по маслу; вакхический характер празднеств произвел свое действие на чувственность короля, и когда в нужный момент появилась Полетт, то король сразу и бесповоротно пленился ею. В Шуази его величество ни на миг не отпускал ее от себя, и мне совершенно не удавалось переговорить с нею. Только на обратном пути она успела шепнуть мне, чтобы я повидался с вами и сказал следующие слова: «Даже в минуты первого торжества и упоения страстью Полетт не забыла обещаний, данных подруге!»

– Если это правда, – сказала Жанна, – то мечты лучших русских людей могут принять теперь более осязательный облик! Но скажите, – перебила она самое себя, – а как же обошлось с де Майльи?

– О, сестры отлично поделили короля между собою! Правда, в Шуази при короле почти неотлучно находилась Полина, но по переезде в Версаль обе сестры будут поочередно пользоваться вниманием его величества.