Людоедки Ярты - [20]

С порога он громко зашипел на женщину:

— Ты зачем опять меня звала? Я ведь предупреждал, что мы больше не должны встречаться днём, тем более при людях… И вообще я запрещаю пялить на меня свои бесстыжие глаза… Уже все заметили, что ты бегаешь за мной, как драная рокола. Сейчас мы должны быть вдвойне осторожны. Старик что-то пронюхал и теперь будет следить за каждым твоим шагом… Свидания я буду назначать тебе сам и только ночью, когда старик заснёт. Пока мы не захватили власть в поселении, придётся жить по законам этих развалин. Ну, раз пришла, придётся размять тебе косточки…

Герон обнял женщину и жадно поцеловал в губы.

Повинуясь его грубым ласкам, она тяжело дыша, медленно опустилась на пол…

Разумеется, такая сцена не могла заинтересовать Эль Рада и он переместился на опушку леса.

Устроившись в кроне дерева, пришелец обратил внимание на вереницу женщин, с ёмкостями в руках бредущих к источнику. Они подставляли сосуды под падающую со скалы тугую струю и, дожидаясь, пока они наполнятся прозрачной холодной водой, весело переговаривались.

Только длинноволосая задумчивая красавица молча стояла в стороне, ожидая своей очереди.

— Ты что такая грустная, Клор? – подошла к ней полная бронзоволицая женщина.

— Понимаешь, Петра, я ничего не могу поделать с собой… Ирт постоянно стоит перед глазами. Едва я их закрою, как вижу его горящие голубые глаза под густыми сросшимися бровями, широкую грудь с переброшенной через плечо шкурой тора, слышу твёрдый решительный голос…

Затем она горько зарыдала и уткнулась в тёплое плечо подруги. Та как могла утешала её, гладила по голове, словно маленького ребёнка; потом подошла к источнику, набрала в пригоршню воды, умыла залитое слезами лицо красавицы и вытерла его краем своего одеяния.

Чуть успокоившись, Клора, всё ещё всхлипывая, заговорила:

— Я ведь люблю Ирта очень давно. С детства мы были очень дружны. Вместе играли в отсеках заброшенного звездолёта. В какие только путешествия мы с ним не отправлялись. Он всегда был капитаном. Свои команды он подавал звонким твёрдым голосом. Все дети его слушались. А я буквально боготворила его, была ему самым верным другом, старалась выполнять любые его желания. Когда мы подросли, Ирт перестал замечать меня: он ухаживал за Рилой, а когда она стала женой капитана, совсем потерял голову. Он преследовал её, унижался, подстерегал в укромных уголках, а однажды даже попытался взять силой. Двумя-тремя фразами она сумела укротить его и охладить пыл. Если бы ты видела, как он после этого катался под деревом, выл и стонал в бессильной злобе! Каково мне было всё это видеть из своего укрытия… Как мне тогда хотелось утешить его и успокоить! Ночью я не выдержала: пришла к нему и призналась в любви. Он взял меня, взял не задумавшись, взял, как берут вещь, а утром прогнал и велел оставить его, оставить навсегда. И… и… больше не попадаться ему на глаза… Униженная, оскорблённая в своих лучших чувствах, в тот же день я дала согласие стать женой одноногого Карфа, который давно домогался меня и не давал прохода… Карф неплохой человек, он очень любит меня. Он не может понять, что меня терзает. А меня терзает любовь, безответная любовь к Ирту! Карф не может понять, почему по ночам я плачу, почему худею. Скоро я превращусь в старуху. Иногда мне кажется, что я схожу с ума. Меня преследуют кошмары…

Вода давно переполнила сосуд Клоры и лилась через край. Она задумчиво взглянула на него и тоскливо проговорила:

— Вот так моя душа и тело переполнены болью и страданиями… Если б знать, если бы только знать, куда, куда она выльется? Бог мой, сколько же мне ещё придётся испить горя? Сколько разочарований выпадет на мою долю? Мне не хочется жить… Пожалуй, только смерть, только смерть избавит меня от мук.

Клора подняла свой сосуд, поставила на плечо и, согнувшись под его тяжестью, медленно побрела прочь.

Эль Рад посмотрел вслед опечаленной женщине и подумал: «Пора взяться за этого Ирта, пока он не успел натворить беды».

Инопланетянин материализовался рядом с домом Ирта и, пожалуй, вовремя.

Старик, стоя на пороге, выговаривал сыну:

— Напрасно, совершенно напрасно ты думал, что я стану предателем. Что я предам своего лучшего друга капитана Бара! «Горячее сердце» – так его называли на нашей родине. Если бы ты знал, сколько добрых и славных дел совершил этот сильный и мужественный человек, сколько людей обязаны ему жизнью… Да что говорить про других. Я сам дважды побывал в лапах смерти и Бар спасал меня. Спасал невзирая на опасности, угрожавшие лично ему. Если было необходимо, если требовалось, он мог шагнуть в огонь, броситься в пропасть, отдать жизнь. Знай же, что нас связывает нечто большее, чем просто мужская дружба. Я никогда не рассказывал тебе об этом. В молодости мы оба полюбили одну девушку. Но Бар, как истинный друг, не захотел мне мешать, он ушёл с моей дороги, он уступил девушку мне. Бар тогда улетел в далёкий космический полёт. А я… я остался. Мы соединили свои судьбы и прожили с ней небольшую, но прекрасную жизнь… У нас была дочь… наша дочь. Когда на Овру напали Завоеватели, я получил приказ отправить детей на Ярту. В тот страшный день начала Космической Войны я потерял жену и дочь… С тех пор каждый день молю Бога, чтобы он сохранил им жизнь. Ей и моей дочери… Вот почему я не захотел жениться здесь, на Ярте. Вот почему я всю оставшуюся жизнь буду ждать встречи с моей Аорой и дочерью. Сколько бы мне ни осталось прожить, я буду верен ей, и нашей памяти… И до самого последнего дня, до самого последнего мгновения… Даже стоя на краю могилы, я буду помнить о них. И моё последнее «прощай», последнее «прости» будут посланы им, только им… Благодаря капитану, благодаря Бару, которого ты так ненавидишь, был послан на Ярту этот последний десант с детьми на борту. Это он настоял: в последнее мгновение все имеющиеся в космопорту шесть звездолётов должны быть заполнены детьми и отправлены на эту планету. Бар хотел сохранить жизнь будущему потомству… Только благодаря Бару ты и твои сверстники остались живы… Только благодаря Бару, его энергии, его опыту, его знаниям здесь, на Ярте, выросло наше селение… Оно живёт, оно существует, оно развивается, оно растёт и будет расти, несмотря на ваши жалкие попытки повернуть колесо Истории… Ты с кучкой преданных тебе юнцов слишком жалок и мал перед памятью о прошлом и истиной. Это раздавит вас, как крохотных насекомых… Раздавит и от вас не останется никакого следа, кроме кучки грязи и мусора. Когда я брал тебя к себе беспомощным, маленьким ребёнком, то смел надеяться, что воспитаю человека. Воспитаю борца с чистым и благородным сердцем, смелого и честного охотника, будущего капитана космических трасс.