Людмила Гурченко - [5]
Мелодии мюзик-холлов — отечественных и зарубежных — переливались с киноэкранов в кровь девчушки из недавно освобожденного Харькова. Она росла на них. Как, впрочем, и все то поколение, бегавшее в детстве на эти музыкальные фильмы 30-х годов.
Эти мелодии причудливо соседствовали в ее сознании с довоенными маршами Дунаевского и Покрасса, с «Синим платочком» и «Землянкой», с теми песнями, ноты и тексты которых отец присылал домой в каждом письме с фронта. Все это останется для нее дорогим на всю жизнь, потому что мелодии эти — частицы ее детства.
Они были частицей детства целого поколения.
Именно это уравняло их в нашей памяти. «Высокое» и «низкое» сплавилось воедино — немудреный «Синий платочек» стал знаком целой эпохи, а когда через три с лишним десятилетия одна газета попыталась поставить под сомнение живучесть сентиментального танго 30-х годов «В парке Чаир», — казалось, это ранило тысячи людей в самую душу, такие обиженные и встревоженные пошли в ответ письма.
Никакой малостью из своего музыкального детства не захочет поступиться и Гурченко, когда много лет спустя споет на телевидении «Песни военных лет». Здесь будут не только хрестоматийные «Землянка» и «Заветный камень», но и песни совсем уже полузабытые — собранные вместе, они воскресят время…
Рафинированные эстеты не раз потом будут укоряюще качать головами, слушая всю эту, с их точки зрения, «солянку» и «мешанину». Многие из этих песен действительно не услышишь на академической эстраде. Они не выдерживают строгой критики музыковеда, а их тексты легко обвинить в примитивности. Им бы в Лету кануть — да память не дает. Память, как известно, избирательна, дольше всего помнится состояние твоей души. А душа тогда не была избалована радостью, вот и помнит благодарно любую крупицу добра, любой отблеск света. И не хочет тут поступиться ничем.
Эту память своего поколения Гурченко сделает своей главной темой в искусстве.
Ни о чем таком она не подозревала в счастливой студенческой юности. Путь актрисы представлялся ей сияющим, как серебристая дорожка лестницы под ногами Марики Рокк. Задачи актрисы казались простыми — «дочурка, глаза распрастри ширей, весело влыбайсь и дуй свое!». Петь она умела, это все вокруг говорили. Чечеточку отбивала так, как Марике Рокк и не снилось. Про кино знала все — не зря же, когда мама работала в харьковском кинотеатре ведущей джаз-оркестра, Люся бегала в кино «по блату» и по пятьдесят раз смотрела «Сердца четырех», «Два бойца», «Каменный цветок». Когда она ехала из Харькова в Москву, в успехе была уверена абсолютно. Подала документы одновременно в Институт кинематографии, в Щукинское училище и в ГИТИС, на отделение музыкальной комедии, и не удивилась ничуть, когда во всех трех институтах нашла свое имя в списке принятых.
Но пошла, конечно, во ВГИК. Во-первых, кино. Во-вторых, курс набирали знаменитые Сергей Герасимов и Тамара Макарова, та самая, которая пятьдесят раз в «Каменном цветке» представала перед очарованной Люсей Гурченко Хозяйкой Медной Горы, в малахитовом платье и золотой диадеме. Устоять тут было, конечно, немыслимо.
На приемные экзамены она явилась с аккордеоном. Не потому, что хотела удивить комиссию или добить конкурентов своей «чечеточкою». Скорее, сама удивилась, что никто больше из поступающих не пел и не танцевал, не имел аккордеона. Понятия «артист» и «музыка» были для нее совершенно неразрывны. То, что это далеко не всегда так, — одно из первых открытий, сделанных ею в мастерской Герасимова и Макаровой.
Это был коллектив сугубо драматический. На курсе учились Зинаида Кириенко, Юрий Белов, позже пришла Наталья Фатеева. Ставились Шиллер, Мериме, Тургенев. Летом Сергей Герасимов увез почти весь курс на съемки своего фильма «Тихий Дон» — всем нашлась работа. Гурченко осталась в Москве. Ее актерская закваска была другой, ее импульсивность, ее постоянная потребность петь, танцевать, импровизировать в этом фильме были не нужны. «В семье не без урода», — горестно вздохнет она через много лет, вспоминая студенческую пору.
«Гадкий утенок» исправно учился быть лебедем. В институте Гурченко играла Елену в «Накануне», Амалию в шиллеровских «Разбойниках», играла в инсценировке «Западни» Драйзера. Душу отводила после лекций. У рояля собирались ребята со всех факультетов и курсов. Гурченко пела, она вообще не умела уставать от музыки, и вокруг нее постоянно бурлило веселье. Ее любили. И никто не сомневался — будет актриса.
Только какая?
Ситуация на экранах менялась стремительно. Фильмов делалось теперь мало — предполагалось, что лучше меньше, да лучше. В пустующие павильоны киностудий привозились декорации МХАТ, Малого театра, ЦТСА — снимались на пленку прославленные спектакли. Фильмы эти, собственно, уже мало имели общего с искусством кино — их потом крепко ругали в критике за театральность. Но свою просветительскую миссию они выполнили — лучшие театры страны обрели аудиторию, для той дотелевизионной эры невиданную.
Театры благодаря кинематографу переживали свой звездный час. Кино же болело. Малокартиньем. Театральностью.
Оно становилось заметно аскетичнее.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
Казалось бы, о нем известно все. Советский эстрадный и театральный актер, режиссер, сценарист, юморист. Народный артист СССР, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии. Целое поколение людей выросло на его сатирических миниатюрах, его выступления мгновенно разбирали на цитаты. Его считали необыкновенно смелым, балансирующим на грани дозволенного. Он был едва ли не единственным из всех советских сатириков, имеющим право критиковать советский строй. И все же в его биографии осталось множество «темных пятен» и недоступных страниц.
Сложилось мнение, что Максим Галкин – этакий везунчик, который достиг своего положения и многомиллионного состояния с помощью искрометного таланта. Но если копнуть глубже, то выяснится, что карьера пародиста вряд ли смогла бы развиться столь стремительно, если бы не поддержка влиятельных лиц: чиновников из Администрации президента, телебоссов, мэтров юмористики, а также воротил шоу-бизнеса. Примадонну нашей эстрады Аллу Пугачеву тоже можно причислить к этому списку, поскольку на сегодняшний день она является одной из влиятельнейших особ не только в российском шоу-бизнесе, но и в провластных структурах.
Олег Николаевич Ефремов — актер и режиссер, педагог и реформатор театра, кроме всего прочего, стал еще родоначальником актерской династии. Каким он был в искусстве и в жизни, читатель узнает из этой книги.
Времена меняются. Сейчас любой скандал в шоу-бизнесе, в театре, кино или спорте тут же становится достоянием гласности, его обсуждает пресса, участников скандала показывает ТВ, зрители смакуют подробности. Но так было не всегда. В советскую эпоху цензура в прессе и на ТВ напрочь лишала поклонников звезд этого «удовольствия». Ходили слухи, люди ловили редкие сообщения, а пресса бодро рапортовала о высокой нравственности общества. Тем не менее скандалы происходили, порой на самых верхних этажах власти, с самыми популярными актерами, самыми уважаемыми деятелями культуры и самыми известными спортсменами.