Людишки - [38]

Прильнув к железной стене, Кван лез мимо окна, мимо смеющихся, болтающих, выпивающих людей, лез все выше и выше. Наверху он остановился, чтобы переждать: совсем рядом раздражающе медленно брели в обнимку двое влюбленных. Они были так близко, что Кван мог бы протянуть руку и схватить даму за лодыжку.

Наконец они убрались. Схватившись за ограждение, Кван проскользнул под нижним горизонтальным прутом и вкатился на палубу. Он встал, отряхнулся и отправился на свою первую прогулку на вольном воздухе.

Даже сейчас в обеденном салоне еще были люди, но пассажиры расползлись и по комнатам отдыха, и по барам, которых тут было с полдюжины, и по двум игорным залам. Проходя через один из баров, Кван подхватил какой-то бесхозный стакан и унес его с собой — скорее для прикрытия, нежели для чего-то другого. Он никогда не был охоч до спиртного, поскольку не верил в полезность возлияний.

Но ведь нельзя же просто таскаться с бокалом в руке: рано или поздно придется хотя бы пригубить его. Вкус у зелья был терпкий и не очень приятный, но Кван продолжал потягивать питье и за удивительно короткое время почти осушил стакан.

Он был в одном из казино, когда ему пришло в голову, что пора бросать пить, если он не хочет, как придурок, слоняться с пустым стаканом в руке. Беда была в том, что Кван сосредоточил все внимание на пассажирах и на немудреном удовольствии гулять среди нормальных людей, а на самого себя внимания почти не обращал.

Пассажиры. Там, в баре, сидели главным образом европейцы. Загорелые, сытые, молодые и средних лет. В комнатах отдыха собрались в основном американцы; они были постарше, выглядели менее преуспевающими и дулись в карты. Ну а в казино, похоже, тянуло одних стариков.

Хотя нет, не только. Тут тоже мелькала миловидная молодежь. Вот, например, рядом с ним стоит загорелая до черноты блондинка и наблюдает за игрой в кости. Женщине было под тридцать. Рослая, стройная, скучающая, она смотрела на кости и костометателей раздраженно-завистливым взглядом. Заметив блондинку, Кван какое-то время исподтишка следил за ней, а потом сказал:

— Прошу прощения.

Она повернула голову и с легкой усмешкой вскинула брови.

— Да?

Кван указал на стол.

— Вы разбираетесь в правилах этой игры?

Разумеется, блондинка понимала, что он норовит подцепить ее, но такого выверта она никак не ожидала. Удивленно фыркнув, женщина сказала:

— Боюсь, что да.

— Боитесь? — эхом повторил Кван и вяло взмахнул бокалом. — Извините, мой английский…

— Ничуть не хуже моего, — сообщила ему блондинка. — Вы откуда?

— Из Гонконга.

— Я из Франкфурта, — сказала она и кивнула на стол. — Сейчас кости в руках у моего мужа, понятно? Вон он, бросает. Пытается выкинуть определенное число. Иногда он выигрывает, иногда проигрывает.

— А сами вы играете? — осведомился Кван.

— Нет. — Она передернула плечами. — Я умею, но мне не интересно. Курт отдыхает, играя, а я — следя за игрой.

— Ну что ж, по крайней мере это отдых, — заметил Кван.

Она снова взглянула на него, на сей раз с легким любопытством.

— А вы разве не на отдыхе? Или вы работаете на корабле?

— О нет, я не работаю на корабле, — соврал Кван и принялся излагать легенду, специально подготовленную ко вторнику: — Я учусь в мореходке, пишу диссертацию о судах такого типа, и компания любезно разрешила мне отправиться в плавание на борту этого корабля.

— Диссертация? О кораблях?

— Суда такого типа, строго говоря, нельзя назвать средствами транспорта, — пояснил Кван. — Никто не пользуется ими, чтобы добраться до определенного места назначения.

— Разумеется, — согласилась женщина. — Тут проводят отпуск.

— Значит, эти суда конкурируют не с самолетами, а с островами.

Женщина рассмеялась.

— Да, полагаю, что так.

— Вот я и пишу диссертацию о том, почему люди выбирают такой вид отдыха, — объяснил Кван, почти уверовав в свою сказочку.

Женщина указала на стол, за которым шла игра в кости.

— Что ж, вот вам и ответ. Все дело в игорных залах. Закон разрешает азартные игры в открытом море.

Кван улыбнулся.

— Когда пишешь диссертацию, следует быть чуть многословнее.

— Думаю, вам это удастся. Меня зовут Хельга.

— Кван.

— Как поживаете?

У нее была сухая, прохладная и крепкая рука. Окинув Квана взглядом знатока, женщина сказала:

— Разве теперь вы не предложите мне выпить?

— О, как бы мне хотелось… — в непритворном смущении залопотал Кван. — Извините, я…

— Нищий студент, верно?

— Именно так, — в присутствии красивых женщин Кван почему-то всегда превращался в ловкого и речистого враля. Показав блондинке стакан, он сказал: — Я могу позволить себе только один бокал каждый вечер.

— В таком случае, — предложила женщина, — позвольте мне угостить вас. Вы пьете шотландское?

Кван взглянул на свои опивки. Эх, была не была.

— Да, — ответил он.

И ошибся. Когда они устроились в маленькой кабинке в малолюдном, но еще оживленном баре и Кван попробовал принесенное официантом в красном пиджаке виски с содовой, вкус оказался совсем другой. Так что теперь он уже и не знал, чем был наполнен тот, первый стакан.

Да оно и не важно. Кван сидел за удобным столиком, средь веселого гомона, рядом с хорошенькой женщиной, которая не переставала улыбаться, даже поднося к губам бокал, и оценивающе разглядывала своего собутыльника. Он говорил по-английски, он приударял за ней и делал вид, будто наконец-то стал самим собой (в отличие от того раба, который ежедневно вкалывал на камбузе, расплачиваясь за удовольствия Квана нынешнего). Он даже выпил второй бокал шотландского, и у него зашумело в голове, поскольку Кван вообще-то был человеком непьющим. Но зато как он прекрасно оттянулся!